29.10.2013
Вопрос о создании единого учебника истории буквально витает в воздухе. То члены комиссии по его разработке с подачи коллег из Татарстана предложат отказаться от понятия «татаро-монгольское иго», то забеспокоятся чеченские историки , подвергнув критике столичных «учёных-кавказофобов». «На местах» единый учебник истории обсуждают давно и горячо. Не обойдётся без дискуссий и на — этой теме будет посвящён один из круглых столов. «Лента.ру» предлагает разобраться в одном из самых спорных и неудобных вопросов, который, конечно, выходит за рамки споров об учебнике: насколько сильному татарскому, точнее, тюркскому влиянию подвергся русский язык? Иными словами, много ли тюркизмов в русском языке и как они появились?
Для начала стоит оговориться, кто же были эти татары. Так называли древнее загадочное племя, по всей видимости, монголоязычное, существовавшее во второй половине первого тысячелетия нашей эры. Оно впоследствии было практически истреблено лидером другого монгольского племени Темуджином, он же Чингисхан; великий полководец мстил татарам за родных. Тех татар, которые не были уничтожены сразу, Чингисхан ставил в авангарде своего войска — на самые опасные места. Таким образом племя, погибнув, дало своё имя и воинам-смертникам, и в целом тюркской армии Чингисхана. С современными татарами эти древние не имеют этнически ничего общего.
Лингвистический термин тюркизм достаточно широк. Во-первых, им называют простейшие и самые распространённые случаи: заимствования тюркских слов из тюркских языков. Однако также лингвисты говорят о тюркизмах, если слово из других языков (персидского или арабского, например) пришло в наш посредством тюркского. Наконец, если этимологически тюркское слово появилось в русском через голову другого языка, его тоже можно объявить тюркизмом.
История тюркских заимствований в русский делится на три периода: до Орды, при ней и после. В домонгольский период в русский проникли считанные слова. Их место в лексической системе удобно оценить на примере «Слова о полку Игореве». Всего в главном памятнике древнерусской словесности, созданном в конце 1180-х, около 45 тюркизмов; практически все они относятся к половцам, о походе Игоря на которых идёт речь. В современном русском представлены лишь редкие из них: это слова телега, жемчуг, болван, челка (возведение последнего слова к русскому челу, судя по всему, ошибочно). Среди ярких домонгольских тюркизмов, например, слово бусый, значащее оттенки серого: бусый волк — это волк с серо-беловатой, после весенней линьки, летней шерстью. Название реки Каяла происходит от тюркского «река, поросшая осокой» (по другой версии, от тюркского слова, означающего «скалистая»).
Важно, что тюркские заимствования — один из способов решить вопрос об аутентичности памятника. Скептики и конспирологи утверждают, что «Слово» — подлог и было сочинено в XVIII веке на основе Задонщины (конец XIV — начало XV века), сказания о победе Дмитрия Донского над войсками Мамая. Сходство между двумя памятниками несомненное, и очевидно, что автор более позднего текста отталкивался от более раннего. Так вот, скептики предполагают, что фальсифицированное сказание о походе Игоря было основано на рассказе о Куликовской битве, а не наоборот. Однако если бы это было так, то предполагаемый автор «Слова» должен был бы уметь отличать тюркские заимствования домонгольского периода от тех, что попали в русский язык с Ордой и позже: ему пришлось бы, переделывая Задонщину, поздние тюркизмы выбросить, а ранние оставить. Более того, фальсификатору пришлось бы отыскать в древнерусских рукописях ещё больше древнейших заимствований, чтобы испещрить ими «Слово»: у двух памятников всего семь общих тюркизмов, а в сказании о походе Игоря их в шесть с лишним раз больше. Таким образом, фальсификатору необходимо было обладать лингвистическими данными XIX-XX веков, а «Слово» было найдено в конце XVIII века.
Среди других ярких домонгольских тюркизмов — слова боярин, лошадь, ватага. Русский богатырь тоже совсем не русский: слово, означающее былинного героя, отличающегося умом и силой, взялось из тюркских языков, где оно значит «смелый, военачальник, герой»; ему родственно киргизское батыр. Появление «о» в первом слоге тут объясняют влиянием русского слова богатый. Действительно, например, в Смоленской и Курской областях слово богатырь значило «богач», что зафиксировано региональным словарём; это же значит и белорусское багатыр.
Да и саму Орду «ордой» на Руси назвали ещё до Орды: это слово тюркского происхождения было взято не у татар, а скорее всего, у половцев. Оно обозначает союз нескольких кочевых племён, в переносном значении — беспорядочную большую толпу или даже банду. В древнерусском слово орда значило лишь «стан, кочевье»; то, что у этого слова не было связанного второго значения «армия», указывает на ранний срок заимствования.
Но по-настоящему много тюркизмов в русском языке появляется именно в период монголо-татарского ига. Многие из них относятся к торговой сфере, отражая приспособленческий характер отношений Москвы с ханами. Типичный пример — это слово деньги. Деньгой называли мелкую серебряную монету-«чешуйку», которая со второй половины XIV века чеканилась в Москве, Новгороде, Рязани и других центрах. Оно происходит от тюркского слова, означавшего серебряную монету разной стоимости, в том числе и рубль; название казахстанской валюты — тенге — этимологически родственно российским деньгам. Корень слова, от которого произошла деньга, в ряде тюркских языков (татарском, казахском, киргизском, узбекском) означал одновременно и белку, и копейку, отражая факт использования пушнины в качестве денежной единицы.
Позднее за деньгой окончательно закрепляется московское значение — одна двухсотая часть рубля, то есть полкопейки. Меж тем и сама копейка вполне может оказаться заимствованием. Название денежной единицы традиционно возводят к слову копьё, так говорят уже летописи, например, в Софийском временнике под 1535 годом написано: «А при великом князе Василье Ивановиче бысть знамя на денгах: князь великий на коне. А имея мечь в руце; а князь великии Иван Васильевич учини знамя на денгах: князь великий на коне, а имея копье въ руце и оттоле прозваша денги копеиныя». Однако, скорее всего, это лишь народная этимология: в слове копейка писалась буква ять, что делало невозможным её происхождение от копья; кроме того, будь это происхождение верным, монета скорее называлась бы копейко, копьецо или копейце. Поэтому вероятным кажется восточное заимствование: в персидских исторических текстах упоминается монета копек. Из современных тюркских языков это старинное название сохранилось в туркменском языке (правда, некоторые туркменские языковеды склонны видеть в нём русизм). Сторонники тюркской этимологии доводят её до слова, значившего «собака»: монеты могли назвать собаками как в честь изображенного на них животного, так и просто в шутку.
Прежде чем связать деньгу, о которой уже шла речь, с татарским названием монеты, учёные обсуждали ещё одну — как выяснилось, неверную — тюркскую этимологию: от слова тамга. Сейчас оно значит родовой фамильный знак у абхазов, башкир, казахов, киргизов, осетин, марийцев и других народов. В исходном монгольском оно означало «тавро, клеймо»; в период Золотой Орды слово получило распространение в странах Средней Азии, Восточной Европы, Ближнего и Среднего Востока, Кавказа и Закавказья, где, помимо прежних, приобрело новые значения — «документ с ханской печатью», «(денежный) налог». И хоть деньги не происходят от слова тамга, от него, несомненно, происходит современное слово таможня: на товары, облагаемые податью, ставились знаки-тамги. Таможенником уже в 1267 году назывался сборщик особой подати при татарском управлении в Древней Руси; глагол тамжить означал «облагать пошлиной».
Во времена Орды в русский попало и слово караул, значившее в тюркских языках дозор, стражу и происходившее от глагола «смотреть». В разных тюркских языках это слово может значить не только сторожевой отряд или пост, но и, например, мушку на ружье. Очевидно, заимствовано из тюркского и слово сан — почётное звание. В тюркских языках его значение было связано с семантическим полем «число — счёт — почёт — достоинство — известность». После заимствования в период Золотой Орды оно дало ряд русских слов, например, сановник, осанка. (Впрочем, есть мнение, что сан появился в русском ещё в домонгольский период.)
Восточное происхождение оказывается и у очень русского слова — и русского предмета — кафтан («старинная долгополая верхняя мужская одежда, обычно шитая из сукна»): оно пришло либо из персидского при тюркском посредничестве, либо непосредственно из тюркского. Заимствование произошло в XIII-XV веках, после падения Киева. Исследователи считают, что кафтан — составное слово из двух корней, значивших соответственно «мешок» и «платье». Тюркизмом, скорее всего, является и слово таракан: наиболее убедительное его этимологическое толкование — «расползающийся во все стороны». Русское хозяин, встречающееся у Афанасия Никитина — это, очевидно, персидское ходжа, пришедшее через тюркские языки.
Собственно, «Хожение за три моря» (1466-1474) и стоит считать апофеозом проникновения тюркизмов в русскую словесность. Заключительная часть произведения — молитва Афанасия Никитина — написана на смеси русских, арабских и тюркских слов. Иноязычную лексику Афанасий использовал для самых деликатных материй: «А иду я на Русь, кетъмышьтыр имень, уручь тутътым. Месяць март прошел, и яз заговел з бесермены в неделю, да говел есми месяць, мяса есми не ел и ничего скоромнаго, никакие ествы бесерменские, а ел есми по двожды на день хлеб да воду, авратыйля ятмадым». Переводится это так: «А иду я на Русь (с думой: погибла вера моя, постился я бесерменским постом). Месяц март прошёл, начал я пост с бесерменами в воскресенье, постился месяц, ни мяса не ел, ничего скоромного, никакой еды бесерменской не принимал, а ел хлеб да воду два раза на дню (с женщиной не ложился я)».
В 1825 году Пушкину пришлось защищать русский язык от хулы. Отвечая статьёй на предисловие ко французскому переводу басен Крылова, он писал: «Г-н Лемонте напрасно думает, что владычество татар оставило ржавчину на русском языке. Чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, но собственным обилием и превосходством. Какие же новые понятия, требовавшие новых слов, могло принести нам кочующее племя варваров, не имевших ни словесности, ни торговли, ни законодательства?» Пушкин ошибался самым поразительным образом: как раз именно слова, связанные с государственным устройством (вроде караула и ярлыка) или экономикой (вроде деньги или таможни) пришли от монголо-татар в первую очередь. И дело, конечно, не в «обилии и превосходстве» — не бывает «более лучших» языков — а в политике московских князей, предпочитавших выстраивать отношения с ханами.
«Как бы то ни было, едва ли полсотни татарских [= тюркских] слов перешло в русский язык», — пишет Пушкин. Однако на деле Орда открыла шлюз мирных послемонгольских тюркских заимствований, которые хлынули в XVI-XIX веках под культурным влиянием Оттоманской империи — просвещённого государства, против чего и поэт не возражал бы. Москве пришлось активно поддерживать отношения с турками после того, как те завоевали Крым и стали поначалу притеснять русских купцов. От османов к нам пришли слова баклажан и чемодан, кадык и ишак, штаны и тулуп, изюм и нефть; слово арап вошло в русский язык задолго до Петра Великого, зато при Петре появились фарфор и карандаш.
Число поздних заимствований из турецкого и татарского языков можно множить; среди них немало совершенно неожиданных. Слово изъян только кажется происходящим от русского глагола изъять: на деле это персидское слово, заимствованное через турецкий, со значением «ущерб, убыток». Простое слово таз также пришло от турок и крымских татар: этимологически оно родственно немецкому Tasse, французскому tasse, итальянскому tazza, которые значат «чашка». Кобура происходит от турецкого слова «футляр». Даль производит слово карапуз от слов короткий и пузо, однако это, очевидно, так же неверно, как возводить его ко французскому crapoussin («коротышка», «малыш»). На самом деле слово, очевидно, восходит к тому же слову, что и слово арбуз, и получилось путём метафоризации: карапуз — это кто-то круглый, как арбуз.
Пушкин пишет, что один только язык всё время «оставался неприкосновенною собственностию несчастного нашего отечества»; это так, однако помотало этот язык предостаточно. Через 150 лет после Пушкина другой великий поэт — Дмитрий Александрович Пригов — писал в стихотворении «Куликово поле»:
А всё ж татары поприятней,
И имена их поприятней,
И голоса их поприятней,
Да и повадка поприятней,
Хоть русские и поопрятней,
А все ж татары поприятней,
Так пусть татары победят,
Отсюда всё мне будет видно,
Татары, значит, победят,
А впрочем — завтра будет видно.
В XX веке приток тюркизмов в русский язык впервые замедлился, а заимствования из западноевропейских языков оттеснили их на задний план задолго до этого — и безо всякого ига, мирным путём. Однако вопрос о том, кто же победил, и какой ценой, очевидно, стоит до сих пор, раз его включают в число спорных — и раз поэт пишет: «А впрочем — завтра будет видно».
Кирилл Головастиков
Фонетическая примета тюркских заимствований называется сингармонизмом гласных, практически в русском языке она даёт повторение одной и той же гласной в слове: башмак , алмаз , казна , батрак , балда , сазан , таракан , баклажан , балаган ; сундук , урюк , утюг , чубук , чугун . Для некоторых слов тюркского происхождения характерны конечные -лык и -ча: башлык , ярлык , балык , шашлык ; каланча , алыча , парча , саранча , епанча (очень многие географические названия также оканчиваются на -ча) .
Хронология
Хронологически можно выделить несколько слоёв тюркских заимствований:
- Унаследованные тюркизмы из праславянского языка.
- Древнерусские заимствования домонгольского периода.
- Древнерусские заимствования из тюркских языков периода Золотой Орды.
- Заимствования XVI-XVII веков.
- Заимствования XVIII-XX веков.
Установить точно, из какого именно языка взято то или иное заимствование, часто не представляется возможным.
Праславянский период
Единственным достоверно установленным (то есть с тюркским этимоном, совпадающим как формально, так и семантически с праславянским словом) праславянским тюркизмом является слово чекан (*čakanъ ) . Вероятно также тюркское происхождение слов болван и товар . Предполагается тюркское посредство для слов баран (иранское) и книга (китайское?).
Расходятся мнения этимологов относительно слов слон , хомут , хоругвь : есть версии (малоубедительные) об их тюркской этимологии или посредстве.
Домонгольский период
Сохранившиеся тюркизмы (из тюркских языков или через их посредство из других) домонгольского периода исчисляются единицами: боярин , шатёр , богатырь , ватага , жемчуг , кумыс , лошадь , лошак , орда . Слово собака , по наиболее распространённой версии иранское, О. Н. Трубачёв считал тюркским .
Заимствование лошадь , зафиксированное в описях ХII века, вступило во взаимодействие с исконным словом конь и вызвало обратную перестройку в семном отношении лексем . По мнению И. Г. Добродомова , слово лошадь имеет не тюркское, а славянское происхождение .
Особую группу составляют несколько булгаризмов , заимствованных через посредство старославянского языка : бисер , капище , ковчег , кумир , сан , чертог . Кроме того, можно добавить слово неясного происхождения ковёр (Фасмер допускает его заимствование из волжско-булгарского или дунайско-булгарского языка) .
Период Золотой Орды
Другие заимствования относятся к таким сферам как строительство (кирпич , жесть , лачуга ), украшения (серьга , алмаз , изумруд ), напитки (брага , буза ), огород (арбуз , ревень ), ткани (атла́с , миткаль , бязь , тесьма ), одежда и обувь (башмак , кафтан , шаровары , тулуп , пимы , башлык , сарафан , колпак , фата , чулок ), быт (стакан , сундук ), погода (буран , туман ). Некоторые другие заимствования этого периода: кулак , курган , алый , барсук , бусурман , карий , мишень , безмен , таракан , тюрьма , бадья , булат , бурлак , гурт .
XVI-XVII века
Заимствования этого времени особенно многочисленны, что объясняется огромным культурным влиянием Османской империи . Это влияние распространяется даже на начало XVIII века: к петровской эпохе относятся такие известные заимствования как башка , изъян , карандаш , фарфор и т. д.
XIX век
Неопределённое время заимствования
Западноевропейские тюркизмы
См. такжеПримечания
|
Первым на давние связи славянских языков с тюркскими обратил серьезное внимание чешский исследователь Й. Пайскер (J. Peisker
, 1905).). Его взгляды были раскритикованы, в частности Л. Нидерле, поскольку считалось, что славянско-тюркских контактов быть просто не могло, если речь шла о каком-то “туранском сближении”. Принимая во внимание присутствие древних булгар-скифов на территории нынешней Западной Украины, давние контакты западных славян с тюрками (тюркоязычными скифами) имеют реальную основу и объяснение. Тюркские языковые влияния на славян охватывают очень широкий период и к ним нельзя относить позднейшие тюркские заимствования, которых очень много как в южнославянских, так и в восточнославянских языках. А вот наличие слов тюркского происхождения в западных славянских языках очень показательно. Правда, тюркизмы могли проникать в польский язык через украинский, а в словацкий и чешский – через венгерский. Например, слц. čakan
"мотыга" явно тюркского происхождения (чагат. čakan
"боевой топор"), но есть венг. csakany
, поэтому это слово нельзя брать во внимание. То же можно сказать и о слц., ч. salaš
, рус. шалаш
"хижина", которому есть соответствия и в тюркских, и в венгерском языках. Таких слов много, однако, есть в этимологическом словаре Махека примеры тюркизмов, пути проникновения которых в чешский и словацкий языки остаются загадочными (Machek V.
, 1957). В такой ситуации особое внимание нужно обращать на языковые (в основном лексические) соответствия между чувашским и западнославянскими языками. Однако есть в чувашском языке слова без надежных параллелей в других тюркских языках, которые имеют соответствия в украинском. В данном исследовании в основном будут рассматриваться именно славянские соответсвия чувашским словам. Заимствования могли быть обоюдными. При этом следует напомнить, что в языках населения Восточной Европы существовал специальный звук, шипящий вибрант rz
/rs
,который мог в разных языках переходить либо в r
/l
, либо в s/š
. То, что такой звук мог существовать, подтверждает польская и чешская грамматики, которые предусматривают обозначение rz
и ř
для определенной фонемы, которая заменила в чешском и польском языках праславянский мягкий r’
. В чешском языке ř
соответствует звукам rž
и rš
, а польское rz
– звукам ž
и š
. Поскольку древние предки современных чехов заселяли ареал недалеко от ареала булгар (скифов), замена праславянского r’
на rz
могла произойти под влиянием булгарского субстрата, а в польском языке подобное явление произошло под влиянием чешского. Существование особенного звука, похожего на r
подтверждает и армянская орфография, которая различает два звуки, r
и rr
(долгое). И для написания арм. antar
«лес», слова имеющего тюркское соответствие andyz
, употребляется именно долгий rr
, чем и отражается тот факт, что в данном случае в языке протоармян имел место кроме обычного сонорного r
, также несколько иной звук, что свидетельствует в пользу гипотезы о существовании в тюркском языке звука rz
/rs
. Тюрки, которые переселились в Азию, принесли эту особенность своей фонетики также и туда. Древние предки монголов и тунгусов, позаимствовав много тюркских слов, артикулировали этот звук с самого начала как r
, в то время как булгары упростили произношение rz
/rs
в обычный r
значительно позже, но одинаковый результат замены сложного звука на более простой теперь дает основание говорить о мнимых булгаро-монгольських связях, которые на самом деле никогда не имели места. В ученом мире явления мнимых переходов z
в r
и наоборот называются ротацизмом или, соответственно, зетацизмом. Ниже приводится список обнаруженных древних тюркско-славянских лексических соответствий, который, естественно, будет постоянно дополняться новыми находками. Из фонологических особенностей приведенных примеров, кроме встречающегося шипящего вибранта rz
/rs
, обозначаемого буквой ř
, можно обратить внимание на довольно частый переход b↔ m
.
бабай “дед”, по большей части употребляется в смысле “страшный дед”, которым пугают маленьких детей – чув. папай “дед”. У скифов, предков чувашей главным божеством, по свидетельству Геродота, був Папай. Предки украинцев чужого бога не почитали, но, очевидно, боялись, придавая ему страшные черты.
Укр. бачити , пол. baczyć , рус., слц. bačit", и др. “смотреть, обращать внимание” – тюрк. bak - "смотреть" (чув. пăх ) "смотреть"
Укр. (зап. диалект), батяр , пол. batiar , baciarz “молодой человек легкого поведения, повеса” – чув. матяр “легкомысленный, ветренный”. Возможно, слово происходит от общетюркского batyr „герой“.
брага , укр. брага – Макс Фасмер допускает происхождение слова от чув. пěрага “брага, жидкое пиво”. Я такого слова в чувашском словаре не нашел.
Рус. бугор , укр. бугір , магура – чув. мăкăр “бугор, шишка”.
Укр. будз “свежий овечий сыр” – чув. пуç “голова”.
ватага “толпа, группа” – М. Фасмер предполагает булгарское происхождение слова (ст. чув. *vătağ “семья, дом”).
Укр. вирій, ірій “сказочная страна, куда летят птицы осенью, теплые страны» – Происхождение этого слова имеет такое объяснение. В чувашском языке есть слова ir "утро" и uj «поле, степь». М. Фасмер предполагает первоначальную форму слова как *vyroj. Тогда булгарское *iroj могло означать "утренняя (т.е. восточная или южная) степь". Когда славяне еще жили в лесной зоне, они могли видеть, как птицы осенью летят куда-то на юг, в степи и тогда они говорили, что птицы летят в “ирий”.
vьrĕti , укр. вріти , ч. vřiti , wrzeć “кипеть” – чув. вĕре “кипеть”.
Рус. гать укр. гать, гатка , ч. hat , серб gat “плотина” – чув. кат “плотина”.
Западнославянское *dǔbati (укр. дбати , пол. dbać , ч. dbati ) “заботиться, поддерживать в порядке” – Чув. tăp "аккуратный".
zerz “железо, ржавчина”. Большинство лингвистов восстанавливают славянское слово для названия ржавчины в форме *rǔdja в соответствии с пол. rdza , болг. rǔžda , рус. ржа , укр. іржа , ч. rez , при славянском *ruda “руда”. Но в верхне-лужицком языке имеется слово zerz “ржавчина”, которое не может быть дериватом слова *rǔdja . Корень славянского слова имеет тюркское происхождение. Тюрки употребляют слова jez , zez , čes (чув. йěс ) для названия меди или бронзы, которые происходят от древней формы jerz/zerz . Индоевропейцы позаимствовали это слово из тюркских языков во времена, когда еще не была известна технология выработки железа и использовали его для названия меди и бронзы. Позже это слово было перенесено в некоторых индоевропейских языках на название железа (подробнее в разделе ). Именно первоначальная тюркская форма названия меди сохранилась в лужицком слове zerz “ржавчина”. Эта форма трансформировалась в славянских языках в *zelz-o со значением “железо” (Укр. залізо , рус. железо , болг. желязо , пол. żelazo и т.д.). С другой стороны, древняя тюркская форма слова zerz в слегка измененной форме сохранилась в укр. жерс-ть “жесть” (русское слово утратило r ). Для ученых остается загадкой, откуда же в украинском слове появилось r , если и русское, и украинские слова происходят от тюрского žes , что в принципе признается.
Сл želězo “железо” (рус. железо , укр. залізо , пол. żelazo и т.д.) – см. zerz .
Укр. каганець , рус. каганец, пол., kaganiec , слвц., ч. kahan “простейший светильник с ручкой” – М. Фасмер считает это слово «темным», но допускает сравнение с чув.. кăкан "ручка".
Укр. капар (диал.) “бедный, убогий” – чув. kapar “жадный до еды”.
Рус, укр. карман – чув. kărman "кузов" (сюда же древнегреческое κορβανασ "храмовая сокровищница" ? см. М. Фасмер).
klobouk , ст. слвц. klobúk, koblúk , рус. колпак , укр. ковпак “шапка с высоким верхом” – тюрк. qalpaq “шапка”. Тюркское происхождение славянских слов считается общепринятым (чув. калпак “шапка”).
Укр. кияк , киях , кіях “рогоз (Typha)” – чув. хăях “осока (Carex)”. Осока и рогоз – похожие водные (болотные) растения.
Сл. *kǔniga “книга” (рус., укр.. книга, пол. kniga , ч. kniha и т. д.)– М. Фасмер и другие лингвисты согласны с тюркским происхожденнием слова. (др. чув. *koniv ← *konig ).
Сл. *kobyla “кобыла” (укр., рус., ч., слвц. kobyla и т.д.), лат. caballus “конь”, перс. kaval “быстрый конь», гр. ιπποσ, фин. hepo , эст. hobu “конь” и др. – все эти слова ведут свое происхождение от тюркского jaby “конь”.
Рус. ковер , ч., слвц. koberec, пол. kobierzec “ковер”, Eng cover «накрывать, крыть» – Макс Фасмер допускает булгарское происхождение славянских слов (чув. *kavêr ← *kebir ), имея в виду тюркские слова kiviz , kigiz “ковер”. Все они могут происходить от тюркского kap - “накрывать”.
Рус. ковыль , укр. ковил , ковила , болг. ковил – Карл Менгес давал три возможных варианта тюркского происходжения этого слова (Менгес К.Г., 1978). Все три варианта далеки сематически и фонетически. (Ср. 1. уйг. qomy “быть в движении, беспокоиться”. 2. алт. gomyrğaj “растение с полым стеблем”, «дудка». 3. тюрк. qavla “терять, сбрасывать кожу, листья”). Булгарский язык как источник заимствования подходит больше, поскольку чув. хăмăл “стебель, стерня” похоже на слово ковыль и по форме, и по содержанию больше. Слово этого корня имеется также и в татарском – qamlı .
Укр. колимага , рус. колымага , ст. пол. kolimaga, ст. ч. kolimah и др. “повозка разного типа” – многие ученые считают, что это заимствование из монгольского (монг. xalimag “калмык, собственно, высокая повозка”. Но путь проникновения монгольского слова в славянские языки остается темным. Скорее всего слово имеет булгарское происхождение (чув. кÿл “впрягать”, юпах ← jubax “конь”). В таком случае монгольское слово заимствовано из тюркских (jabaq , jaby “конь” широко распространенне слова в тюркских языках). Укр. кульбака «седло» того же происхождения.
Рус. колпак , ч. klobouk, ст. слц. klobúk, koblúk "шляпа, шапка“, укр. ковпак – чув., тат. калпак , тур. kalpak .
Сл. korĭcĭ рус. корец , укр. корець , пол. korzec и др. слав. “ковш, кружка, мера зерна” – чув. курка “ковш”.
корчма , пол. karczma , ч., слвц. krčma и т.д. “кабак, трактир” – М. Фасмер считает это слово «темным», но оно имеет булгарское происхождение (чув. к(рчама “брага”). А. Брюкнер указывает, что в церковно-славянском слово обозначало не только питейное заведение, но и сам хмельной напиток.
Рус., костра , укр. костриця “льняная, конопляная костра”, пол. kostra “конопляная костра” и др. слав. – чув. koštra “мякина, отходы”, очевидно, заимствованное ранее из фракийского (алб. kashtё “мякина, солома”).
Рус. крица “глыба железа, покрытая шлаком”, укр. криця “сталь” – чув. хурǎç, хурçǎ (тат. korıç , каз. quryš и др.) „сталь” (ранее „острый”).
Рус. куга , укр. куга , кука “рогоз (Typha)” – чув. кука “рогоз (Typha)”. Слово присутствует и в других тюркских языках.
Укр. кульбака – см. колымага .
Сл. kyta “пучок сена, кисть, букет” (укр., рус. кита , слвц., пол. kita и др.) – чув. кěтě “куст”.
Сл. lava „скамья, полка” (рус., укр., lava , lavka , ч. lavice , слвц lavica и др.) – чув. лав «воз».
Укр., рус. лоша “жеребенок”, рус. лошадь “конь” – чув. лоша “конь” (тур., тат и др.. alaša ).
Сл. *malina “малина” (рус., укр. малина , ч., пол. malina ) – чув. палан , тат. balan “калина”. Перенос значения тем более вероятен при распространенной рифме «калина–малина».
Ст. ч. maňas “франт, глупец” – чув. мăнаç “гордый”.
Сл. *morzǔ “мороз” (Рус., укр. мороз , пол. mróz , ч., слвц., болг., серб. mraz ) – Общетюркское buř , т.е. burz (чув. пăр , тат boz , тур buz “лед” и т.д.).
Укр. нехай “пусть” – чув. не “что” + хǎй “сметь”. См хай .
Рус. пирог , пол. pirog , укр. пиріг , ч., слвц. piroh “пирог, мясной пирог” – В тюркских языках есть похожие слова (тур. börek , чув. пÿрěк и др.), но М. Фасмер отвергает тюркское происхождение славянских слов, поскольку подобные слова отсутствуют в южнославянских языках. Как нам известно, западные и восточные славяне могли контактировать с булгарами и без посредника.
Сл. *pĭšeno “пшено” (рус. пшено , ч. pšeno, укр. пшоно ), серб pšena “особый вид клевера” (Meliotus), Sl pĭšenica “пшеница” – чув. пиçен "осот" (Cirsium vulgare). Семена этого растения могли употребляться в пищу до распространения культурных злаков и его заимствованное от булгар название могло быть распространено на просо и пшеницу. Значение сербского слова поддерживает это предположение.
Сл. *proso “просо” (укр., рус. просо , пол., болг, ч, слвц. proso ) – и М. Фасмер, и В. Махек, и А. Брюкнер считают происхождение этого слова «темным». Может быть слово имеет булгарское происхождение? (чув. părça "горох").
Укр. pužalno «кнутовище», укр., рус. пуга , «кнут» – чув. пуша „кнут”.
Рус. пырей , укр. пирій – чув. пǎри “полба”.
Ч. sálat "пылать", слвц. sálat’ "излучать, пылать" – В. Махек предполагает, что прежнее значение слов было «бросать, разбрасывать». В этом случае чув. салат "разбрасывать" может быть связано со славянскими словами.
Слвц. sanka “нижняя челюсть” – чув. санка "лобная кость".
Рус. сигать , блр. сігаць “прыгать” – чув. сик “прыгать”.
Укр., рус. сорок – чув. хěрěх “сорок” (в других тюркских языках для числительного «сорок» употребляются слово qyrq и под.). Вообще же тюркское происхождение восточнославянского слова допускается многими лингвистами.
Рус.табор , пол. tabor , ч., слвц. tábor , укр. табір „лагерь” и др. – славянские слова могут быть заимствованы из венгерского (венг. tábor “лагерь”, которое происходит от чув. тапăр “водопой”), но булгарское слово могло быть заимствованім в некоторые славянские языки непосредственно, поскольку имеется русское слово табыр “стадо” (М. Фасмер).
Рус. творог , ч., слвц. tvaroh , пол. twaróg и др. «творог» – чув. турǎх "ряженка, варенец" и курд. turaq «творог».
Рус. товарищ , укр. товариш – чув. тавраш «род, клан».
Рус. толмач , ч. tlumač , пол. tłumaч и др. славянские слова со значением «переводчик» – общепринятым считается тюркское происхождение слова.
Укр. тирса “ковыль” – чув. тырса “ковыль”.
Укр. xaboz , xabuz “бузина (Sambucus)”, “осот (Cirsium)”, chabaź “сорняк” – Чув. xăvăš “жимолость (Lonicera)”.
Укр. xaj “пусть” – чув. xǎj “осмеливаться, сметь”.
Пол. harcerz “скаут” – чув. харсăр "смелый" происходит от тюркского *qors “смелый, злой”. Польское слово сохранило др. тюрк. звук rz . Подобные слова со значением «вор, разбойник» имеются в современных тюркских языках. Укр. харциз , харцизяка “разбойник, грабитель” заимствовано из какого-то из них позжее, чем польское слово. Сюда же относится слово «корсар», распространившегося в Европе из латинского языка (corsarius ), но уходящего своими корнями к тюркской основе.
Сл. xǔmeljĭ «хмель» (рос. хмель , болг. хмел , укр. хміль , пол. chmiel , ч., слвц. chmel і т.д.) – слова этого корня широко распространены во многих индоевропейских и финно-угорских языках. Ученые считают, что пути их распространения очень сложны, но согласны в том, должен быть общий источник заимствования. Некоторые видят его в языке булгар (ср. чув. хăмла «хмель»), другие же сомневаются в возможности проникновения булгарского слова далеко в Европу (лат. humulus , ст. анг. hymele , сев. герм. humli ).
Рус., укр. хомут , ч. chomout , слвц. chomút , пол. chomąt “хомут” – чув. хăмăт “хомут”. Булгарское происхождение слова можно считать обоснованнім, поскольку подобные слова есть и в других тюркских языках. Сомнения вызывается теми же причинами, что и в предыдущем случае. Тем не менее, появление носового гласного ą в польском слове требует объяснения.
Сл. xyža “хижа” (укр. хижа , рус. хижина , ч. chýše , слвц. chyža і т.д.) – чув. хÿше „шалаш, хижина”. Слова этого корня присутствуют в германских языках (герм. hūsa , нем. Haus , анг. house и т.д.) В словаре Ф. Клюге отмечено “происхождение неясно”.
Укр. чепурний „красивый, нарядный”, слвц., ч. čiperný “живой, ловкий, бойкий”, серб. čeperan “живой, проворный”, – чув. чипер "красивый", тат. чибер «красивый».
Укр. чакан , рус. чакан „рогоз (Typha) ” – чув. чакан „рогоз”.
Укр. чакан „рогоз (Typha) ” – чув. čakan „рогоз”.
Рус. черт , укр чорт , пол. czart , ч., слвц. čert – чув. херт-сурт „домовой”. В скандинавской мифологии есть Сурт „огненный великан”.
Укр. чи – вопросительное слово – чув. –ши – вопросительная частица.
Укр. ша! “тихо, успокойся!” – чув. ша! “баста, конец!”
Укр. шувар “аир болотный” (Acoрус. calamus) – Добродомов допускает древнебулгарское происхождение слова (См. словарь М. Фасмера).
Вобрал много влияний, сохранив при этом свой собственный характер. Большая часть словаря имеет тюркские, арабские и персидские корни, которые развивались на протяжении веков. Глядя на слова, которые просто невозможно перевести на русский язык, можно проследить уникальность языка и культуры этой страны. Конечно, есть сотни слов для пищи и одежды в турецком языке, не имеющие русского эквивалента. А есть и русские заимствования в турецком, например, самовар (samaver), арба (araba), кефир (kefir) и т.д. Возможно, некоторые из приведённых ниже слов всё-таки окажутся и в русском словаре в своё время, но пока их там нет, так что предлагаем вам интересную подборку необычных турецких слов, которых нет в русском языке. Удивляйте своих друзей и близких!
Странные слова в турецком языке
Yakamoz . Обычно переводится как «морская искра», это слово относится к блестящему лунному свету на движущемся море в ночное время суток. С другой стороны, это может также означать голубое свечение биолюминесценции планктона в воде. Турецкое слово «якамоз» происходит от греческого diakomos, что означает «сверкать».
Üşenmek. Этот глагол переводится примерно как «слишком ленивый, чтобы сделать что-то». Как вы можете догадаться, частота этого слова идёт вверх, когда плохая погода. Ближайший перевод, вероятно, «не может быть обеспокоен, чтобы (сделать что-то)». Это может означать, что вы думаете, что деятельность скучна и не стоит вашего времени.
Dilhun . Это прилагательное сочетает в себе персидские слова для «сердца» и «крови». Вместе эти слова описывают кого-то, кто находится в глубокой печали или горе. Это слово не является распространённым явлением в повседневной турецкой речи, но вы можете услышать его в тоскливых песнях или стихах.
Allahaısmarladık . В турецком языке есть элемент разных прощаний, которые отличаются от уходящего человека и человека остающегося. В повседневной жизни – «бай-бай» говорит тот, кто уходит, а «гюле-гюле» тот, кто остаётся. Однако есть слово, которое менее популярно – аллахаысмарладык – так говорит уходящий, что переводится примерно, как «я оставляю тебя под покровительством Аллаха».
Ehvenişer. Производное от арабского языка, это слово означает «злая вещь, которая не так зла, как другое зло». Это похоже на русское выражение «меньшее из двух зол», которое в турецком эквиваленте выражается всего одним словом. Эхвенишер на самом деле цитата из Османского правового кодекса, известного как Mecelle. Пример средневекового правила эхвенишер хорошо проявляется во фразе «отрезать заражённый палец, дабы спасти всю руку». Чтож… не гуманно, однако было так, и слово сохранилось в турецком языке до сих пор.
Zemheri . Самая холодная часть года, предположительно с 22 декабря по 31 января, в турецком языке звучит как «земхери». Эти даты приходят от турецкого «народного календаря», который был использован для прогнозирования погоды на протяжении многих веков. Турецкая пословица гласит: «Тот, кто хочет иметь йогурт во время земхери, должен держать корову в кармане», что значит небольшое количество шансов на запас йогурта.
Ciğerpare . Это буквально означает «часть печени», что звучит как-то с духом мясной лавки. На самом деле это слово, взятое из персидского, означает то, что кого-то вы любите столько, сколько собственное тело. В Турции можно услышать выражения типа «ciğerparem», что значит «моя часть печени», либо же более просто – «ciğerim» — «моя печень», которые относятся к любимым людям. Проще говоря, что-то вроде – ой ты моя печёночка, или ой ты моя частица печени J. Да, на наш лад диковато, правда?
Basübadelmevt . Этот арабский термин вошёл турецкий как одно слово, означающее «снова расти после смерти». Это относится к воскрешению, во что и, собственно, верят. Сама фраза встречается в молитве под названием Amantu, которая проповедует веру в жизнь после смерти. Прочитать это слово можно так – басюбадельмэвт.
Mukadderat. Арабский и турецкий языки смешались в слове «судьба», которая сегодня чаще называется «кадер». Согласно правилам арабской грамматики, переход от Кадер к Мукаддерат даёт значение «вещь, которая обречена». Точные смысловые изменения спорны, опираются на различные философии. Некоторые mukadderat интерпретируют как фатализм, другие как божественное предопределение, а другие, как «люди, создающие свою собственную судьбу».
Вот такие интересные слова я нашла в турецком языке, а какие знаете вы? Прошу – делитесь в комментариях!
2017-02-14Введение.
Работа посвящена анализу тюркских заимствований в современном русском языке.
Эта проблема приобрела особую актуальность в связи с заметным увеличением количества заимствований из тюркских языков и недостаточной их изученностью.
Цель данной работы - выявить и охарактеризовать тюркизмы в современном русском языке.
Задачи исследования:
- Найти заимствования из тюркского языка в русском языке.
- Выявить языковые особенности тюркизмов.
- На материале собранной картотеки выявить некоторые особенности функционирования тюркизмов в современном русском языке.
Методы исследования.
В исследовательской работе в основном используются сравнительно-исторический, сравнительно-сопоставительный методы.
Глава I.
Все мы знаем, что язык народа тесно связан с историей этого народа. Язык как живой организм чутко реагирует на изменения, происходящие в обществе. Так как государство не может быть изолированным в мире, язык тоже не может быть изолированным. Особенно меняется лексика или словарный состав языка. Появляются новые слова, уходят устаревшие. Одним из путей пополнения лексики являются заимствования. В данной работе мы хотим рассмотреть заимствования из тюркского языка, вернее сказать из тюркской семьи языков. В языкознании они называются тюркизмами.
Из истории вопроса.
Изучение тюркизмов русского словаря началось еще в XVIII веке. Первый из известных нам опытов сопоставления русских слов со словами восточных языков относится к 1769 году. В этом году в сатирическом журнале Василия Тузова "Поденщина" был опубликован список слов русского языка, сходных со словами восточных языков.
Вопрос о тюркско-русских языковых связях интересовал многих исследователей в течение всего XIX века. В 1812 году Общество любителей российской словесности при Московском университете выдвинуло конкурсную тему исследования о влиянии других языков на русский, где должен был исследоваться и вопрос о вкладе "татарского языка" (то есть тюркских языках вообще) в русский словарь. Но такое исследование осталось невыполненным.
Вопрос о словах, заимствованных русским языком из различных тюркских языков, ставился лишь на ограниченном материале. Много интересных наблюдений о тюркских словах в русских говорах содержится в "Материалах для сравнительного и объяснительного словаря и грамматики", вышедших в 1854 году под редакцией И. И. Срезневского. В первом томе "Материалов" опубликованы списки русских слов, сходных со словами восточных языков, и указан возможный источник среди восточных языков.
Наиболее глубоко вопросы древнерусских заимствований из тюркских языков рассмотрены Ф. Е. Коршем и П. М. Мелиоранским в процессе дискуссии о тюркизмах в "Слове о полку Игореве". Но и здесь больше было сделано для истории тюркских языков: спор велся преимущественно на тюркологической почве. История тюркских по происхождению слов в русском языке оставалась в тени.
Весьма интересна, появившаяся в третьем выпуске "Лексикографического сборника" в 1958 году статья Н. К. Дмитриева "О тюркских элементах русского словаря". Работа представляет собой тюркологический комментарий к "Толковому словарю русского языка" под редакцией Д. Н. Ушакова. Работа Н. К. Дмитриева является наиболее обстоятельным исследованием тюркизмов в русском языке. Дмитриев большое внимание обратил на звуковые соответствия тюркских и русских слов. Такие сопоставления соответствующих тюркских слов в разных тюркских языках позволяют более точно установить источник заимствования. Работа Н. К. Дмитриева вносит много коррективов в "Русский этимологический словарь" М. Р. Фасмера. Для данного исследования были использованы:
«Этимологический словарь» под редакцией М.Фасмера, «Этимологический словарь» под редакцией Н.М. Шанского, произведения русских писателей, «Материалы для сравнительного и объяснительного словаря и грамматики", под редакцией И. И. Срезневского, журналы «Русская словесность», «Вопросы лексики и грамматики русского языка» и другие источники.
Значительное место в лексике русского языка занимают тюркизмы
Тюркские слова, или тюркизмы, заимствованы (как правило, устным путем) из языков половцев, печенегов, турок, аваров, татар. Они обозначают:
а) предметы кочевого быта: кибитка, арба, тарантас, телега, караван, бадья, торба, лачуга, тюфяк, топчан, юрта, чулан, очаг, сарай, амбар, каланча, таз, утюг, чемодан, чугун, войлок, кошма;
б) предметы одежды и украшения: армяк, башлык, башмак, зипун, кушак, колпак, клобук, чалма, халат, тулуп, сарафан, шаровары, чекмень, чулок, каблук, бурка, кисет, кисея, кумач, парча, тафта, сафьян, изумруд, бисер, бахрома, жемчуг, алмаз, бирюза;
в) предметы вооружения и снаряжения: кистень, кинжал, колчан, аркан, кобура;
г) лошадей и их масти: лошадь, буланый, бурый, гнедой, каурый, караковый, чалый;
д) животных, птиц, растения: бугай, барсук, кабан, табун, таракан, сазан, чайка, кочан, арбуз, изюм, камыш ;
е) названия кушаний и напитков: лапша, коврига, балык, шашлык, кавардак, кумыс;
ж) понятия из сферы общественного устройства и торговли: орда, хан, визирь, караул, мечеть, батрак, казак, чумак, базар, барыш, таможня, аршин, бакалея, казна, товар, деньга, магарыч, чохом, баш на баш ;
з) презрительные наименования: балбес, балда, болван, башка, тумак, каюк, ералаш, якшаться ;
и) некоторые другие наименования : ярлык, наждак, бумага, карандаш, чума, товарищ.
В советское время заимствованы слова акын, ашуг, арык, аксакал, батыр, бай, дехканин, кетмень, тюбетейка .
Фонетические и морфологические приметы тюркизмов: сингармонизм (айда, тулуп ); бывшие суффиксы -мак-, -лык-, -ча- (башмак, ярлык, алыча ); начальное баш- (башка ).