Данная статья посвящена истории возникновения Нового Завета. Этот вопрос редко поднимается в среде верующих, так как люди в большинстве случаев принимают Библию как данность, хотя на самом деле, это достаточно сложный и в то же время интересный процесс. Стоит отметить также, что представление о возникновении Нового Завета влияет на осознание его природы, следовательно, на толкование Писания и соответственно религиозную жизнь. Таким образом, этот вопрос, на наш взгляд, заслуживает внимания.
Периодизация формирования Канона
Как и в любой другой периодизации исторических процессов, выявление каких-то чётко очерченных периодов в формировании канона Нового Завета весьма относительно. Однако для удобства в понимании этого процесса все-таки попытаемся сделать это. Можно выделить следующие этапы в процессе возникновения книг Нового Завета и признания его канона:
2. Чтение и обмен книгами. Эти произведения начали читаться в церквах и со временем распространяться из рук в руки по территории всей империи (1Фес.5:27; Кол.4:16).
3. Собирание написанных книг в сборники. В разных региональных центрах стали собирать в одни кодексы разные книги (2Пет.3:15,16).
4. Цитирование. Святые отцы стали цитировать эти послания, хотя и не дословно, и не упоминая источника.
5. Формирование канонических списков и ранних переводов. В это время под влиянием некоторых факторов и для создания переводов в церквах стали вырисовываться определенные списки канонических книг.
6. Признание церковными соборами. Это практически последний период формирования канона, когда он был утвержден и закрыт, хотя и после продолжались некоторые споры.
Отбор
Между вознесением Иисуса Христа и появлением первых книг, впоследствии вошедших в Новый Завет, находится достаточно большой промежуток времени в 2 - 3 десятка лет. В течение этого времени на основании слов апостолов была сформирована определённая устная традиция. Это выглядит вполне естественно, так как первоначальную основу церкви составляли евреи, а у них была довольно сильно развита система заучивания наизусть и устной передачи духовной информации.
Эта традиция включала в себя высказывания Христа, описание Его служения, а также апостольские толкования этих слов и дел. Они использовались в служении общин и получили большое распространение среди христиан. Это видно из слов Павла (1Кор.9:14), где он обращает внимание коринфян на некоторые слова Иисуса. Создаётся впечатление, что апостол защищая себя, апеллирует к уже известным словам Господа.
Кроме устной традиции, спустя некоторое время, стали появляться и письменные материалы, описывающие происшедшие события, а возможно и их толкование, о чем пишет Лука в прологе своего Евангелия (Лук.1:3).
Итак, до написания первых новозаветных книг, существовали некоторые устные и письменные материалы, многие из которых не были записаны в Евангелиях или посланиях и не дошли до нас (Иоан.21:25). Авторы, при написании своих произведений, выбирали из этих материалов, а также из своих воспоминаний только то, что считали полезным и назидательным для своих адресатов (Иоан.20:30,31). Мы здесь не упоминаем водительство Бога, который формировал самих авторов, а также побуждал к написанию этих книг и помогал им в этом, так как это несколько иная сторона вопроса.
Есть много различных теорий относительно того, кто из новозаветных авторов какими источниками пользовался. Этим предметом серьёзно занимается критика источников (литературная критика), но мы не будем останавливаться на этом. Таким образом, параллельно с уже существовавшими устными и письменными материалами появились и начали своё хождение книги, вошедшие впоследствии в канон Нового Завета. Появление этих произведений можно датировать приблизительно 60 - 100 годами по Р.Х.
Чтение и обмен книгами
Ещё апостолы, осознавая важность своих посланий, советовали церквам читать эти произведения и обмениваться ими с соседними общинами (Кол.4:16). В послании Галатам Павел пишет вообще не одной церкви, а "церквам Галатийским" (Гал.1:2). И, наконец, в послании к Фессалоникийцам он настаивает на том, чтобы письмо было прочитано "всем братьям" (1Фес.5:27).
Таким образом, ещё при жизни апостолов написанные ими книги начали хождение по церквам. Их переписывали и бережно хранили, о чем свидетельствуют святоотеческие писания, например Тертулиан упоминает Фессалоники среди городов, общинам которых адресованы апостольские послания, все ещё читающиеся по оригиналу. Другие труды Святых Отцов, живущих в конце I - начале II века, показывают нам широту распространения новозаветных книг. Так, например, произведения Климента Римского показывают, что он был знаком с посланиями Павла, Иакова, 1 Петра, Деяниями и Евангелиями от Матфея и Луки. Труды Игнатия Антиохийского свидетельствуют о его знакомстве с посланиями Павла, Евреям, 1 Петра и Евангелиями от Иоанна и Матфея, произведения Папия Иеропольского - с посланиями 1 Петра, 1 Иоанна, Откровением и Евангелием от Иоанна, а работы Поликарпа Смирнского - с практически 8 посланиями Павла, 1 Петра, 1 Иоанна Евреям и Евангелиями от Матфея и Луки.
Исходя из этих примеров показывающих, что в Риме, Антиохии, Иерополе и Смирне были известны многие новозаветные послания, можно сказать, что книги, впоследствии вошедшие в канон Нового Завета, к этому периоду получили достаточно широкое распространение.
Однако, не смотря на быстрое распространение, вряд ли можно сказать, что они с самого начала имели авторитет Слова Божия. Это заметно из писаний отцов церкви, которые хотя и признавали авторитетность этих книг, все же редко ставили их на уровень Писания (he grafe). Кроме того, надо заметить, что распространение новозаветных книг не повлияло на устную традицию, которая продолжала широко использоваться в церквах.
Собирание написанных книг в сборники
Даже в самом начале хождения новозаветных книг некоторые христианские общины пытались собирать некоторые из них в корпусы. Так, из послания апостола Петра (2 Пет. 3:15, 16) видно, что он знал если не все, то, по крайней мере, часть посланий Павла. То же можно заметить в произведениях Климента Римского. Он, обращаясь к коринфянам (послание датируется 96 годом), в 47 гл. призывает их поучаться посланием, с которым "благословенный апостол Павел" к ним обратился, а в других местах автор вполне определённо ссылается на другие послания - Римлянам, Галатам, Филипийцам и Ефесянам. Это позволяет с уверенностью сказать, что у него был сборник Павловых посланий.
Собирание некоторых посланий в корпусы было обусловлено не только желанием христиан иметь вместе послания Павла или, например, Евангелия, но и некоторыми другими
причинами. Одной из них была особенность древнего книгопроизводства. Дело в том, что к концу I - началу II века в христианской среде свитки сменились кодексами, то есть книгами, состоящими их сшитых листов.
Максимальная длина удобного для употребления свитка была около 10 метров, а для записи, например, Евангелия от Луки или Деяния Апостолов требовалось приблизительно 9 - 9,5 метров, таким образом, объединить несколько книг вместе можно было, только храня их в одном ящике, но на отдельных свитках. Когда же появились кодексы, появилась такая возможность соединить в одном томе несколько частей Нового Завета.
Другим фактором, повлиявшим на собирание новозаветных книг вместе, стало постепенное разделение временных периодов на апостольский век и современность, как это видно у Поликарпа Смирнского.
Цитирование
Цитирование книг Нового Завета непрерывный процесс, который продолжался практически всегда, с начала существования этих произведений. Оно проходило параллельно со всеми другими этапами, которые мы выделили выше. Однако отношение к цитируемым книгам с течением времени менялось, поэтому для нас полезно проследить этот процесс.
Ранний период
Период цитирования ранними Святыми Отцами, не смотря на большие различия, можно охарактеризовать некоторыми общими особенностями.
Отсутствие жёсткой нормы цитирования. Ярким примером этого может стать отрывок из послания Климента Римского Коринфской церкви (95-96 год по Р.Х.): В особенности же вспомните слова Господа Иисуса, которые Он произносил, уча мягкосердечию и долготерпению. Ибо Он говорил так: "Будьте милосердны, чтобы и к вам были милосердны; прощайте, и вы будете прощены; как вы поступаете с другими, так и с вами будут поступать; как вы даете, так и вам давать будут; как вы судите, так и вас будут судить; как вы бываете добрыми, так и вам будет явлена доброта; какой мерой вы мерите, такой мерой и вас мерить будут".
Какие-то из этих фраз можно найти в Мат. 5:7; 6:14-15; 7:1-2,12; Лук. 6:31, 36-38, но не все они есть в Евангелиях. В этом отрывке явно видна свобода в цитировании и это не единственный случай, это, скорее, традиция, которую можно проследить практически у всех авторов того периода. Такое цитирование обусловлено как культурными традициями, так и неприятием этих книг как Священное Писание (Ветхий Завет цитировался более или менее точно).
Непризнание этих документов как Писание. Новозаветные послания для всех Святых Отцов являлись авторитетом, и это видно по их произведениям, но тем ни менее они никогда не называли их Писанием (he grafe) и не предваряли цитаты из них словами "написано" (gegraptai) или "Писание говорит" (he grafe legei), как это делалось по отношению к Ветхому Завету. Об этом же свидетельствует и разница в точности цитирования книг Ветхого и Нового Заветов. Только у Поликарпа Смирнского (жившего во второй половине II века и замученного предположительно в 156 году) можно заметить смещение акцентов: авторитет пророков постепенно переходит к Евангелию.
Параллельное использование устной традиции. Практически все авторы этого периода в своих произведениях, кроме письменных ветхозаветных и новозаветных материалов, использовали устную традицию. Святые Отцы прибегали к ней как авторитетной традиции, для назидания церкви. Высказывание Папийя Иерапольского хорошо может показать мышление того времени: Если появлялся кто-нибудь, кто был последователем пресвитеров, я исследовал слова пресвитеров, что говорил Андрей, или Петр, или Филипп, или Фома, или Иаков, или Иоанн, или Матфей, или кто другой из учеников Господних и что говорили Аристон и пресвитер Иоанн, ученики Господа. Ибо я не думал, что сведения из книг помогут мне так же, как речь живущих и по сей день людей.
Из этой цитаты видно, что Папий признавал два источника христианства: одним было устное слово, а другим - записанные свидетельства.
Таким образом, подводя итог сказанного о раннем периоде цитирования новозаветных книг, можно отметить, что они получили достаточно большое распространение и пользовались серьёзным авторитетом у христиан, наравне с устной традицией, но не превышающим авторитет Ветхого Завета.
Поздний период
Этот период во многом отличается от раннего. Ряд событий, а главное внутренняя сила новозаветных книг начали менять представления христиан об этих произведениях. Они начинают признаваться не просто авторитетными, но и получают статус Писания. Для иллюстрации этого обратимся к цитатам ряда Отцов церкви, живущих в разных местах и в разное время.
Наиболее ранним Отцом этого периода является Иустин, обратившийся в христианство около 130 года. Он интересно свидетельствует об использовании новозаветных книг во время богослужения: Там читают Воспоминания апостолов или писания пророков столько, сколько позволяет время. Потом чтец останавливается, а предстоятель произносит наставление и призывает подражать этим благим вещам, а мы все встаём и молимся. (1Апол.67:3-5).
Иустин практически всегда Евангелия называл воспоминаниями апостолов. Таким образом, из этого отрывка видно, что в собраниях во время богослужения вместе читали Ветхий и Новый Заветы, а это значит, что их уже ставили на один уровень. Кроме того, Иустин иногда начинал цитаты из Евангелий словом "написано" (gegraptai).
Другим Отцом церкви этого периода, помогающим понять процессы принятия канона Нового Завета, является Дионисий, бывший епископом в Коринфе приблизительно до 170 года. И хотя до нас дошли всего несколько строк из его обширной переписки, мы можем найти в них интересную информацию. В одном из своих писем, с сожалением замечая искажении своих слов, он говорит следующее: Неудивительно, что некоторые попытались подделать и Писание Господне (ton kuriakon grafon), если замышляли худое против писаний куда менее важных.
Его цитата подчёркивает не только признание новозаветных книг как Писание, но и отделение их от других христианских произведений более позднего периода, а также то, что их уже стали подделывать еретики и, следовательно, стали оберегать ревностные христиане, что так же свидетельствует об их возросшем статусе.
О еще одной важной стороне становления канона свидетельствует нам сирийский церковный служитель Татиан (около 110 - 172 года по Р.Х.). Он составил "диатессарон" – самую раннюю симфонию Евангелия. В этой работе он свёл четыре Евангелия в одно с тем, чтобы облегчить представление евангельского повествования в целом. Этот труд получил довольно широкое распространение на востоке и практически заменил четвероевангелие вплоть до начала V века.
И хотя Татиан стал основателем секты энкратитов, отверг ряд посланий Павла и впоследствии был признан еретиком, его диатессарон свидетельствует нам об абсолютном авторитете всех четырёх Евангелий. В то время уже существовали некоторые другие евангелия, но Татиан выбрал именно новозаветные, отделив, таким образом, их от всех остальных псевдоэпиграфов и закрыв их список. Его произведение вряд ли бы получило такое признание, если бы оно не отражало существовавшего представления об авторитете четырёх новозаветных Евангелий.
Цитаты другого отца церкви - Иринея Лионского (около 130 - 200 года) - говорят нам о признании не только Евангелий, но и большинства других новозаветных произведений. Он первым из Отцов использовал весь Новый Завет без изъятий. В своём труде "Против ересей" он приводит 1075 фрагментов из почти всех новозаветных книг. Причём он показывал единство Ветхого и Нового Заветов.
Невозможно, чтобы Евангелий было больше или меньше, чем сколько их есть сейчас, как есть четыре стороны света и четыре главных ветра (Против ересей 3:11).
Об устроении нашего спасения мы узнали не через кого другого, а через тех, через которых дошло к нам Евангелие, которое они тогда проповедовали (устно), потом же, по воле Божией, предали нам в Писаниях, как будущее основание и столп нашей веры. (Против ересей)
Обратимся теперь к использованию новозаветных книг Климентом Александрийским (около 150 - 216 года). Он был хорошо образован, что видно из множества его цитат. Климент свободно пользовался незаписанным преданием, а также цитировал широкий круг христианских (библейских, патристических и апокрифических книг) и языческих трудов. Однако авторитетными он считал практически все книги Нового Завета, за исключением Посланий Иакова, Иуды, 2-го Петра и 2, 3-го Иоанна. Причём новозаветные книги Климент цитировал гораздо чаще ветхозаветных.
Почти то же самое можно сказать и об Ипполите Римском, литературная деятельность которого занимает период с 200 по 235 годы. Он придавал равный авторитет Ветхому и Новому Заветам, особенно это заметно когда, обращаясь к свидетельству всего Писания (pasa grafe), он перечислил следующие части: пророки, Господь и апостолы (Комм. На Дан.4,49).
Большой вклад в процесс формирования канона Нового Завета внёс Тертулиан (около 160 - после 220 года). Его самой большой работой являются пять книг "Против Маркиона", где он выступил против неприятия посланий Павла и книги Деяний. Более того, в этом труде он придал авторитету канона юридический характер, применив латинские юридические термины "Instrumentum" (контракт, соглашение, иногда официальный документ) и "Testamentum" (завещание), вместо греческого слова "biblia" (книги).
Тартулиан принимал за Писание, наравне с Ветхим Заветом, практически все книги Нового кроме посланий 2-го Петра, 2-го и 3-го Иоанна, Иакова. Однако он наравне с Писанием принимал и устно передаваемое "правило веры", говоря, что ни одна книга не могла быть признана Писанием, если не соответствовала этому правилу.
Вторым величайшим христианским писателем II и III века (наравне с Тертулианом) считается Ориген (около 185 - 254 года). Он подобно вышеописанным Отцам использовал устную традицию и апокрифические материалы, кроме новозаветных книг. Однако только новозаветные книги он принимал за "божественные Писания", написанные евангелистами и апостолами, а они водимы тем же Духом, исходящим от того же самого Бога, Который открывался в Ветхом Завете.
Список произведений относящихся к Новому Завету у Оригена сформировался не сразу, возможно, поэтому он представил процесс канонизации как отбор из большого числа кандидатур. Но тем ни менее определено можно сказать, что он признавал закрытый канон из четырёх Евангелий, а также 14 посланий Павла, Деяния, 1-е Петра, 1-е Иоанна, Послание Иуды и Апокалипсис. Относительно других четырёх книг он колебался.
В заключение хочется отметить Киприана Карфагенского (начало III века – 258 год). Он достаточно много цитировал Библию, и практически всегда с вводной формулой. Согласно подсчётам, Киприан привел 934 библейские цитаты, примерно половина из которых - новозаветные. Согласно реконструкции из этих цитат его Новый Завет включал в себя все книги за исключением посланий Филимону, Евреям, Иакова, 2-го Петра, 2-го и 3-го Иоанна и Иуды.
Кроме этого надо заметить, что он пытался закрыть канон, говоря, что Евангелий должно быть четыре, подобно четырём рекам в раю (Быт.2:10), а Иоанн и Павел пишут семи церквам, как и было проречено семью сыновьями, о которых говориться в песни Анны (1Цар.2:5). Можно по-разному относиться к этим соответствиям, однако в них явно заметно желание ограничить доступ в число новозаветных книг.
Таким образом, рассмотрев цитирование вышеперечисленных Отцов церкви и их представления о Новом Завете, можно сделать несколько выводов. За период к концу III века новозаветные книги завоевали большой авторитет. Теперь Церковь признала закрытым канон четырёх Евангелий практически повсеместно. Остальные книги за несколькими исключениями были приняты как Писание, но о закрытии их списка речь пока не шла, разве что только у Киприана. В состав принимаемых произведений не вошли следующие послания: Иакова, 2-е Петра, 2-е и 3-е Иоанна, Иуды и Апокалипсис Иоанна. Они были известны, но по ряду причин большинство Отцов их пока не включали в состав Писания.
Надо заметить, что вместе с новозаветными книгами читался и цитировался целый ряд другой апокрифической литературы. В разных местах и в разное время пользовались популярностью разные книги, но ни одна из них не принималась большинством Отцов в качестве Писания. Кроме этих письменных документов ещё широко использовалась устная традиция, почитаясь авторитетным апостольским преданием.
Итак, книги, впоследствии вошедшие в канон Нового Завета, благодаря своей внутренней силе продолжали завоёвывать авторитет у христиан, не смотря на конкуренцию другой литературы и искажения еретиков.
Формирование канонических списков и ранних переводов
Следующим этапом в процессе формирования канона Нового Завета является формирование канонических списков и ранних переводов, хотя, как уже было сказано, разделение на эти этапы относительно, так как в разных местах эти процессы происходили в разное время, и границы их весьма размыты. Однако, не смотря на то, что цитирование и формирование канонических списков происходило практически параллельно, мы производим данное деление для удобства при осмыслении этих процессов.
Прежде чем перейти непосредственно к некоторым каноническим спискам полезно рассмотреть некоторые события, которые способствовали их формированию.
Во-первых, важным фактором стало развитие ересей, а особенно гностицизма. Это течение пыталось соединить смешение языческих верований и идей с христианским учением.
Представители гностицизма делились на несколько течений, но тем ни менее они оставались серьёзной угрозой для христианства, так как, отводя более или менее центральное место Христу, они считали себя христианами. Кроме того гностики претендовали на обладание и Св. Писанием, и Св. Преданием и будто бы по ним излагали своё учение, что так же затрудняло защиту церкви.
Такое положение побуждало христиан утвердить канон новозаветных книг, чтобы лишить гностиков возможности причислять свои произведения к авторитетному Писанию.
Во-вторых, другим еретическим движением, повлиявшим на формирование канона, стал монтанизм. Это течение возникло во второй половине II века во Фригии и быстро распространилось по всей церкви. Его можно охарактеризовать как апокалиптическое движение, которое стремилось к строго аскетической жизни и сопровождалось экстатическими проявлениями. Монтанисты настаивали на непрерывном даре боговдохновенного пророчества и стали записывать прорицания своих главных пророков.
Это привело к распространению целого ряда новых писаний и, следовательно, к серьёзному недоверию со стороны церкви к апокалиптической литературе вообще. Такие обстоятельства привели даже к сомнениям относительно каноничности Апокалипсиса Иоанна. Кроме этого, монтанистская идея о постоянном пророчестве заставила церковь серьёзно задуматься о закрытии канона вообще.
В-третьих, на канонизацию воздействие оказали гонения со стороны государства. Преследования христиан начались практически с 60-х годов по Р.Х., но до 250 года они носили случайный и локальный характер, однако после это стало элементом политики Римского императорского правительства. Особенно сильные гонения начались с марта 303 года, когда император Диоклетиан приказал ликвидировать церкви, а Писания уничтожить в огне. Таким образом, хранить Писание стало опасно, поэтому христиане хотели точно знать, что книги, которые они прячут под страхом смертной казни, действительно являются каноническими. Были ещё и другие, более мелкие факторы, такие, например, как закрытие еврейским синедрионом канона Ветхого Завета в Ямнии около 90 года по Р.Х., или как александрийский обычай составлять список авторов, чьи труды для данного литературного жанра считались образцовыми, их называли канонами, и т.д.
Итак, при содействии выше приведённых факторов в разных местах формировались канонические списки новозаветных книг. Но интересно, что самым первым опубликованным списком стал канон еретика Маркиона, который тем ни менее сыграл большую роль в формировании канона Нового Завета.
Маркион несколько лет был членом римской общины, но в июле 144 года его отлучили от церкви за извращение учения. Спустя некоторое время он написал книгу "Антитезы" (Antiqeseis - "Возражения"), в которой изложил свои идеи. В своём труде он перечислил книги, которые считал источником, гарантом и нормой подлинного учения, а также написал прологи к ним.
В его канон вошли послания Павла: к Галатам, 1-е и 2-е Коринфянам, Римлянам, 1-е и 2-е Фессалоникийцам, Ефесянам, Колосянам, Филиппийцам и Филимону, а также Евангелие от Луки, наверно потому, что он был учеником Павла. Более того, Маркион не просто объявил заблуждением большую часть канона, он ещё и изменил оставшееся, удалив "иудейские интерполяции". Таким образом, Маркион подогнал Писание под своё учение.
Такое положение дел не могло не вызвать реакции со стороны церкви, но неверно будет утверждать, что канон Маркиона стал причиной выработки ортодоксального списка для борьбы с этой ересью и что без него церковь не выработала бы новозаветного канона. Точнее будет сказать, что Маркион ускорил этот процесс. В этом смысле удачно выразился Грант (Grant): "Маркион заставил ортодоксальных христиан проверить собственные установки и чётче определить то, во что они уже верили".
Хотя труд Маркиона и был первым, публично заявленным списком нормативных вероучительных книг, различного рода каноны уже существовали. Практически во всех церквах формировались списки авторитетных книг, которые данная община считала Писанием, но они существовали только в виде устной традиции и не были общими для всех церквей. Существование таких списков хорошо показывает так называемый канон Муратори (конец II века).
Этот документ, названный так по имени своего открывателя Л. А. Муратори, в собственном смысле слова не канон, скорее своего рода введение в Новый Завет, так как он не просто перечисляет канонические книги, а даёт некоторые комментарии к ним. Кроме того, сам тон всего произведения не претендует на установление нормы, а скорее объясняет более или менее сложившиеся положение вещей. Таким образом, можно сказать, что такого рода устная традиция или документы, недошедшие до нас, существовали в то время.
Канон Муратори включал в себя четыре Евангелия, книгу Деяний, все послания Павла, кроме послания Евреям, соборные послания, за исключением 1-го и 2-го послания Петра, Иакова и Апокалипсис Иоанна. Интересно, что в канон были так же включены Апокалипсис Петра и книга Премудрости Соломона, кроме этого в ней был описан ряд отверженных книг.
Исследуя канон в целом можно заметить распределение книг на четыре группы: книги, получившие повсеместное признание; спорные книги (Апокалипсис Петра); неканонические книги, но полезные для домашнего чтения и еретические. Это разделение отражает тенденции, существовавшие в церквах.
Другим важным списком, отражающим процесс канонизации новозаветных книг, является канон Евсевия Кесарийского (начало III века). Этот документ так же не был официальным списком канонических книг, а представлял собой результат подсчёта и оценки голосов свидетелей. Евсевий предложил тройное разделение книг: общепринятые книги (homologoumena) -"святая четверица" Евангелий, Деяния, Послания Павла, 1-е Петра, 1-е Иоанна и с некоторыми сомнениями Апокалипсис Иоанна; канонические, но спорные книги (antilegomena) - Иакова, Иуды, 2-е Петра, 2-е и 3-е Иоанна; отвергнутые книги (noqa) - целый ряд апокрифов. Интересно, что в конце, среди отвергнутых книг Евсевий опять упоминает Апокалипсис Иоанна и Послание Евреям. Это запутывает дело с одной стороны, но с другой показывает серьёзные разногласия в этом вопросе.
Другим свидетельством о процессе канонизации являются ранние переводы, так как для перевода, прежде всего надо знать, что именно переводить. Из свидетельства Августина видно, что многие занимались переводами на латынь и не всегда делали это успешно: Любой, кто приобретал греческую рукопись и мнил себя знатоком греческого и латыни, осмеливался делать свой собственный перевод. (De doctr. Chr.II.11.16)
Но для нас не так важно качество переводов, гораздо важнее распространение этой деятельности, и так как перевод дело трудоёмкое, то, следовательно, переводить старались только важные книги, а значить во многих церквах задумывались над вопросом отбора авторитетных книг для их перевода.
Таким образом, подводя итог всему вышесказанному о периоде формирования канонических списков, можно сказать следующее. Во-первых, во всех церквах по разным причинам выделялись авторитетные книги, почитаемые Писанием в определённые собрания устные или письменные.
Во-вторых, можно отметить, что в эти списки канонических книг к первой половине IV века попали с полным признанием практически все новозаветные писания, за исключением посланий 2-го Петра, 2-го и 3-го Иоанна, Иакова, Иуды и Апокалипсиса Иоанна, которые оказались на грани канона. На Востоке эти книги оспаривали гораздо сильнее, чем на Западе.
В-третьих , отмечается постепенный отход от апокрифической литературы. В разных местах некоторые из этих книг, поначалу, даже считались каноническими, например, такие как Евангелие евреев, египтян, Послания Климента, Варнавы, 3-е Коринфянам, Пастырь Ерма, Дидахе, Апокалипсис Петра и т. п., но к концу IV века практически все они перестали приниматься как Писание, за исключением некоторых на Востоке.
В-четвертых , устная традиция начала терять свой вес как источник информации для церкви, заменяясь ограниченными и не изменяющимися записанными данными. Она теперь воспринималась как авторитетный источник толкования письменной информации.
Признание церковными соборами
Это последний этап в канонизации Нового Завета. Об этом периоде имеется много информации, но мы попытаемся описать только самую важную. В связи с этим стоит отметить три ключевые фигуры в Западной и Восточной церкви, а также некоторые соборы.
Первой ключевой фигурой Востока в этом периоде является Афанасий, бывший епископом Александрийским с 328 по 373 год. Он каждый год, по обычаю александрийских епископов, писал специальные Праздничные послания египетским церквам и монастырям, в которых сообщались день Пасхи и начало Великого поста. Эти послания распространялись не только в Египте и на Востоке и поэтому они давали возможность обсуждать и другие вопросы, кроме дня Пасхи. Для нас особенно важно 39-е послание (367 год), которое содержит список канонических книг Ветхого и Нового Заветов. По Афанасию Ветхий Завет состоял из 39 книг, а Новый из 27 произведений, составляющих современную Библию. Он так говорит про эти книги:
Это источники спасения, и те, кто жаждет, насытятся словами жизни. Только в них возвещено божественное учение. Никто да не прибавляет к ним ничего и ничего не убавляет. Итак, Афанасий первый объявил канон Нового Завета в точности совпадающий с теми 27 книгами, которые и теперь признаны каноническими. Но, не смотря на это, на Востоке гораздо дольше длились колебания в признании антилегомен. Например, Григорий Назианзин не признавал каноничность Апокалипсиса, а Дидим Слепец - 2-е и 3-е послание Иоанна, и кроме этого он признавал некоторые апокрифические книги. Другой знаменитый отец церкви - Иоанн Златоуст не пользовался посланиями: 2-м Петра, 2-м и 3-м Иоанна, Иуды и Апокалипсисом.
Необходимо отметить также статистические данные, проведённые Институтом исследований текстов Нового Завета в Мюнстерне. Они описывают количество сохранившихся греческих рукописей разных новозаветных книг. Эти данные свидетельствуют о том, что самыми читаемыми были Евангелия, после них идут послания Павла, за ними с небольшим отставанием Соборные послание и книга Деяний, а в самом конце - Апокалипсис.
Таким образом, можно сделать вывод, что на Востоке не было ясности относительно размеров канона, хотя, в общем, он был принят к VI веку, и все новозаветные книги в основном читались и пользовались авторитетом, хотя и в разной степени.
Иероним (346 - 420 годы) является одной из значительных фигур Западной церкви. Он дал ей лучший из ранних перевод Священного Писания на латинский язык - Вульгату. В своих произведениях он эпизодически высказывался о книгах, вызывающих сомнения, показывая их авторитетность. Например, про послание Иуды он пишет, что многими оно отвергается из-за ссылки на апокрифическую Книгу Еноха и все же: Употребленное в течение долгого времени оно стало авторитетным и числится среди священных книг. (Devir.ill.4).
Таким образом, он свидетельствует о завоевании этой книгой авторитета. Такого же рода места есть у Иеронима и в поддержку всех других оспариваемых книг: послания Иакова, 2-го Петра, 2-го и 3-го Иоанна, Евреям и Откровения Иоанна. В другом своём труде, Послании к Павлину, Иероним перечислил все 27 новозаветных писаний, как список священных книг.
Августин (354 - 430 годы) оказал ещё большее влияние на Западную церковь. Он написал свой главный труд "О христианском учении" (De doctrina christiana) в четырёх книгах и в нём поместил наш теперешний список Нового Завета (2:13). Перед этим списком он поместил критическое рассуждение, в котором, говоря, что некоторые книги в церквах пользуются более весомым авторитетом, чем другие, все же пишет, что надо признать их равенство.
Вслед за Августином и под его влиянием канон из 27 книг приняли три поместных собора: Гиппонский (393 год), два Карфагенских собора (397 и 419 года). Определение этих соборов гласит:
Кроме канонических книг ничего не должно читаться в церкви под именем божественного Писания. Канонические же книги следующие: (перечисление книг Ветхого Завета). Книги Нового Завета: Евангелия, четыре книги; Деяния апостолов, одна книга; Послания Павла, тринадцать; его же к Евреям, одно послание; Петра - два; Иоанна, апостола - три; Иакова, одно; Иуды, одно; Апокалипсис Иоанна.
Необходимо отметить, правда, что это были поместные соборы и, хотя с этого момента 27 книг, не больше и не меньше, были приняты Латинской церковью, не все христианские сообщества сразу приняли этот канон и исправили свои рукописи.
Итак, можно сказать, что все 27 книг Нового Завета были приняты как Слово Божие, хотя всегда были некоторые люди и общины, не принимающие какие-то из них.
Заключение
Конечно, невозможно описать все интересные события и высказывания церковных деятелей, но на основании отмеченного можно сделать некоторые выводы.
Во-первых, формирование канона Нового Завета не происходило в результате организованных усилий церкви создать его. Точнее будет сказать, что он сам сформировался, вследствие очевидно истинного характера входящих в него книг. То есть боговдохновенные книги сами завоевали себе авторитет заложенной в них силой изменять и наставлять людей.
С другой стороны нельзя так же сказать, что история формирования канона - серия случайностей, это скорее длительный и последовательный процесс, направляемый самим Богом. Поэтому нельзя говорить о первичности Церкви или Писания. Первичен Бог, который создавал условия, действовал через христиан и еретиков, формируя различными факторами канон Своего Откровения. Люди, желающие укоротить канон или добавить в него что-нибудь ещё, были всегда и в раннем периоде и во времена Реформации, да и сейчас тоже, но новозаветные книги доказали свою эффективность в исполнении Божьего замысла относительно Своего Слова. То, что этот канон до сих пор существует и действует и есть лучшее доказательство его верности.
Библиография
Работа написана студентом Московской Богословской Семинарии ЕХБ Петросовым А.Г. в 2000 году с использованием следующей литературы:
Брюс М. Мецгер, Канон Нового Завета, ББИ, 1998 год.
Брюс М. Мецгер, Текстология Нового Завета, ББИ, 1996 год.
Гатри Д., Введение в Новый Завет, СПб., Богомыслие, Библия для всех, 1996 год.
Иванов, М.В., История Христианства, СПб., Библия для всех, 2000 год.
Кернс Э., Дорогами христианства, М., Протестант, 1992 год.
Курс лекций по пролегоменам, МБС ЕХБ, 2000 год.
Лейн, Тони, Христианские мыслители, СПб., Мирт, 1997 год.
Поснов М.Е. , История христианской церкви, Брюссель, 1994 год.
Тиссен Г.К., Лекции по систематическому богословию, СПб., Библия для всех, 1994 год.
Эриксон М., Христианское богословие, СПб., Библия для всех, 1999 год.
Если вы хотите продолжить рассмотрение этого вопроса, мы вам настоятельно рекомендуем книгу Брюса М. Мецгера, Канон Нового Завета, ББИ, 1998 год.
Статья взята с сайта "Библейское Христианство"
Под пристальным руководством Церкви Божией происходило формирование канона священных книг Нового Завета. Как замечает священномученик Иларион, многие книги, составившие принятый впоследствии канон священных книг Нового Завета, уже в апостольское время использовались активно Церковью и собирались ею для их сохранения.
Исследование священномученика Илариона об уже сформировавшемся в апостольское время каноне священных книг Нового Завета во многом опирается на статью протоиерея Александра Горского «Образование канона священных книг Нового Завета», и потому его можно считать принадлежащим русской богословской мысли .
Свои рассуждения об истории формирования Священного Писания Нового Завета священномученик Иларион начинает, как и протоиерей Александр Горский, со значения апостольского служения в жизни Церкви, а также говорит о причине появления священных книг. Апостолы, как преемники и ученики Господа, посылались Им на проповедь: «… как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин. 20: 21), «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16: 15). По этой причине апостольское служение надо признать исключительным, так как на это служение их поставил Сам Господь. Книга Деяний святых апостолов повествует об избрании вместо отпавшего Иуды другого мужа, который находился с апостолами всё то время, пока с ними был Господь, «начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся…» (Деян. 1: 22). Выбор делался не голосованием человеческим, а жребием, с такими словами к Господу: «Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал принять жребий сего служения и Апостольства…» (Деян. 1: 24–25). Священномученик Иларион объясняет это тем, что если Господь избрал число двенадцать для этого исключительного служения, то значит оно кем-то после отпадения Иуды должно было быть восполнено. И еще один момент, подмеченный им и подтверждающий особое избранничество в этом служении, состоит в прибегании именно к жребию, через который выбирает не человек, но Бог.
Юноша Савл, гнавший Церковь Божию, а затем ставший «избранным сосудом» Божиим для проповеди Евангелия, часто говорил язычникам о своем избранничестве Самим Иисусом Христом: «Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем…» (Гал. 1: 1). Есть места в Священном Писании, в которых Господь говорит о его апостольской миссии: «Иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам» (Деян. 22: 21). Поэтому в иконографии так часто встречаем изображение апостола Павла вместе с двенадцатью апостолами во время Тайной вечери, как бы находившегося с ними в тот момент, хотя исторически его присутствие невозможно.
Соответствуя своему назначению и призванию от Бога, апостолы учили и благовествовали людям о Пришествии в мир Христа и Сына Божия, через Которого прощаются наши грехи и каждому человеку дается возможность войти в Царствие Небесное. Кроме устного наставления существовали и письменные: «Братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2 Фес. 2: 15); «такой пусть знает, что, каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично» (2 Кор. 10: 11); «заклинаю вас Господом прочитать сие послание всем святым братьям» (1 Фес. 5: 27). Апостольские послания обладают таким же авторитетом, как и те, кто их написал. Или как говорит священномученик Иларион, «между личностью апостола и его посланием нет различия» . Просто физически невозможно находиться во всех Церквах сразу, поэтому приходилось отправлять послания. И, наверное, апостолы понимали, что они не смогут жить вечно, а глаголы истины, которым они научались от Господа, должны были наставлять последующие поколения христиан. Если кто ослушивался послания, то с такими апостол даже не разрешал сообщаться (см.: 2 Фес. 3: 14). Лжеучители, видя такую важность и серьезность посланий и соответствующее отношение к ним христиан, не раз пытались подменить их. В связи с этим апостол Павел пишет фессалоникийцам не принимать сразу ни слова, ни послания, так как много обольстителей, использовавших апостольский авторитет в своих нуждах (см.: 2 Фес. 2: 2). Предохраняя церковные общины от подобных «посланий», апостол Павел заключительные слова пишет своей рукой, что часто и сообщает получателям послания: «Приветствие моею рукою, Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так: благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь» (2 Фес. 3: 17–18), или, например, в Послании к Колоссянам: «Приветствие моею рукою, Павловою…» (Кол. 4: 18). Видимо, с подменами сталкивался не только апостол Павел; святой апостол Иоанн Богослов пишет подобные слова: «… если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей» (Откр. 22: 19). Этот же факт отмечает протоиерей Александр Горский: «Таким значением посланий апостольских некоторые даже злоупотребляли; имя апостола придавали таким писаниям, которые ему не принадлежали. Так, после первого же послания, какое мы имеем от апостола Павла, уже начались появляться писанные под его именем другими, и он нашел нужным во втором из известных его посланий показать ясный признак, по которому можно отличать его подлинные послания от неподлинных. “Во всяком послании я обыкновенно пишу своею рукою приветствие: благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами” (2 Сол. 2: 2 и 3: 17)» .
Новозаветные книги писались для всей Церкви. Встречается, что одно послание направлено нескольким Церквам, например послания апостола Петра. Но даже если послание писалось одной общине, то известно, как апостол Павел повелевал обмениваться ими, чтобы через них могла поучаться вся Церковь. «Когда это послание прочитано будет у вас, то распорядитесь, чтобы оно было прочитано и в Лаодикийской церкви; а то, которое из Лаодикии, прочитайте и вы» (Кол. 4: 16). Не говорим о Евангелии, которое по заповеди Спасителя должно быть благовествуемо по всей земле. Из этого священномученик Иларион делает вывод о собирании разными Церквами священных писаний. Апостол Петр пишет: «… долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат, наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях…» (2 Пет. 3: 15–16). Из этих слов выводится основной принцип обмена посланиями между Церквами. Это послание апостол Петр писал христианам Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии (1 Пет. 1: 1; 2 Пет. 3: 1). Не всем перечисленным областям апостол Павел направлял свои послания. Следует также отметить то, как называются послания апостола Павла. Наравне со священными ветхозаветными книгами они именуются «писаниями». Слово «писание» на древнегреческом Grafh – это термин, которым обозначается в Новом Завете Священное Писание Ветхого Завета (см., например: Лк. 24: 27, 32). Для нас очень важно, что этим же словом апостол Петр именует послания апостола Павла. Несмотря на большую значимость и авторитетность у всех христиан посланий апостола Павла, думается, что и к другим апостольским посланиям относились с таким же почтением и благоговением. Правда, из-за дальних расстояний не до всех Церквей апостольские письмена доходили сразу. Поэтому в одной области мог собраться их полный свод, а в другой – нет.
Значение Ефесской Церкви в истории формирования новозаветного канона
Священномученик Иларион путем логики и исследования Священного Писания пытается выявить церковную общину, в которой существовали наиболее благоприятные условия для сбора и сохранения максимального количества новозаветных писаний, составивших в дальнейшем канонический корпус священных книг Нового Завета. В этом вопросе священномученик Иларион соглашается с протоиереем Александром Горским, который таким местом считает Ефесскую Церковь , где жили и трудились ученик апостола Павла Тимофей и любимый ученик Господа евангелист Иоанн Богослов.
Тимофей, как пишет апостол Павел, еще будучи ребенком научался и интересовался Священным Писанием (см.: 2 Тим. 3: 15). Тот же самый первоверховный апостол, говоря о благочестии и нелицемерной вере матери и бабушки Тимофея (см.: 2 Тим. 1: 5), показывает тем самым, насколько близки были их отношения, если он даже знает семью, откуда вышел Тимофей. Может, потому и стал Тимофей ближайшим учеником апостола Павла. Первое упоминание о Тимофее можно найти в главах Деяний святых апостолов, повествующих о втором миссионерском служении апостола Павла. Сначала здесь говорится о его происхождении от иудейки и эллина. В дальнейшем евангелист Лука упоминает Тимофея как человека, непосредственно помогающего апостолу Павлу в благовествовании. Узнав о несчастье Фессалоникийской Церкви, апостол Павел отправил туда Тимофея, чтобы он от его лица укрепил их веру и утешил в любви. Уже будучи в Коринфе, апостол получил от пришедшего Тимофея добрую весть о фессалоникийцах (см.: Деян. 18: 5; 1 Фес. 3: 6). Поэтому неудивительно, что Послание к Фессалоникийцам начинается с приветствия не только от апостола Павла, но и от его учеников Тимофея и Силуана, которых уже знали в тех местах (см.: 1 Фес. 1: 1; 2 Фес. 1: 1).
Через некоторое время, в то время как апостол Павел проповедовал в Ефесе, Тимофей отправился к коринфянам: «Я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе, как я учу везде, во всякой церкви» (1 Кор. 4: 17), и еще: «Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас безопасен; ибо он делает дело Господне, как и я. Посему никто не пренебрегай его, но проводите его с миром, чтобы он пришел ко мне; ибо я жду его с братиями» (1 Кор. 16: 10–11). Второе послание к Коринфянам тоже упоминает Тимофея: «Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, и Тимофей брат, церкви Божией, находящейся в Коринфе, со всеми святыми по всей Ахаии…» (2 Кор. 1: 1). В этом же послании упоминается проповедь Тимофея и Силуана в Коринфе (см.: 2 Кор. 1: 19).
Приблизительно в это же время пишется Послание к Римлянам, где апостол Павел называет Тимофея своим сотрудником (см.: Рим. 16: 21). Присутствовал Тимофей и в Риме, во время уз своего учителя, который вскоре направляет его в Филиппы: «Надеюсь же в Господе Иисусе вскоре послать к вам Тимофея, дабы и я, узнав о ваших обстоятельствах, утешился духом. Ибо я не имею никого равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас: потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу. А его верность вам известна, потому что он, как сын отцу, служил мне в благовествовании» (Флп. 2: 19–22). В приветственной части Послания к Филиппийцам кроме имени апостола языков встречается и имя его ученика Тимофея (см.: Флп. 1: 1). Аналогичные упоминания, где апостол Павел вместе со своим сотрудником Тимофеем приветствует христианские общины, есть в Послании к Колоссянам (см.: Кол. 1: 1) и к Филимону (см.: Флм. 1: 1), написанные в один период с Посланием к Филиппийцам.
Писав Послание к Евреям, апостол Павел говорит об освобождении Тимофея, и если всё сложится благополучно, то он вместе с ним придет к ним (см.: Евр. 13: 23).
Что же касается Посланий к Ефесянам и самому Тимофею, то можно точно утверждать о нахождении этих посланий у Тимофея. Уже то, что апостол Павел поставил Тимофея во главе Ефесской Церкви (см.: 1 Тим. 1: 3), а также дал ему право рукополагать во священники (см.: 1 Тим. 4: 14), дает нам повод к такому убеждению. А два Послания к Тимофею не могли миновать их адресата, для которого они являлись особенно ценными и важными, показывающими всю отеческую заботу и любовь апостола Павла к своему ученику и помощнику.
Священномученик Иларион не находит серьезных доводов в Священном Писании Нового Завета для точного утверждения, что Послания к Галатам и Титу были у Тимофея, но делает такое предположение: «Послание к Галатам тоже могло быть известно в Ефесе. Ведь оно было написано к одной из соседних с Ефесом Церквей, и при существовавшем между Церквами взаимном обмене посланиями оно не могло быть неизвестным в Ефесе, этом средоточии всей малоасийской жизни» . А о Послании к Титу в продолжение он пишет: «Остается одно послание к Титу. Но это послание по своему содержанию очень близко к Первому посланию к Тимофею и заключает в себе весьма важные и для Тимофея наставления о том, как должно поступать в доме Божием. Будучи сам в положении, подобном положению Тита, Тимофей не мог не интересоваться теми наставлениями, какие преподал апостол Павел в своем Послании к Титу» . Отношение Тимофея к апостолу Павлу были, как говорит Послание к Филиппийцам, равноценны отношениям сына к отцу (см.: Флп. 2: 22), поэтому нет ничего удивительного, что у Тимофея могли находиться все послания апостола. Каждое слово, выходящее из уст Павловых, для него имело особое значение, на что его подвигала любовь к своему учителю и их общее служение Церкви Христовой. К такому же выводу пришел и священник Александр Горский, заметив, что любовь апостола Тимофея к своему учителю не дает «сомнения, что пастырь Ефесский собрал для своей Церкви всё, что было возможно, из писаний апостола Павла» . Сказанное выше дает нам право утверждать, что Ефесская Церковь, которой руководил Тимофей, имела все четырнадцать посланий апостола Павла.
Кроме Тимофея необходимо отметить и других людей, находившихся рядом с апостолом Павлом и помогавших ему в несении нелегкого апостольского служения. Из всех приближенных лиц у священномученика Илариона особый интерес вызывают личности евангелиста Марка и Луки. Вокруг апостола Павла собирались люди, прошедшие школу письма и достаточно образованные. Евангелиста Луку в Послании к Колоссянам апостол Павел называет «врач возлюбленный» (Кол. 4: 14), а Филимона – сотрудником своим (см.: Флм. 1: 23). Евангелист Лука тоже, как и Тимофей, был верен и предан апостолу Павлу даже тогда, когда его все оставили: «Димас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию. Один Лука со мною» (2 Тим. 4: 10). Две книги из новозаветного канона написаны Лукой – достопочтенному Феофилу, как об этом пишет сам евангелист (см.: Лк. 1: 1–4; Деян. 1: 1–5). Еще начиная с первых веков эти книги у христиан считались авторитетными. Эту значимость в Церкви придавала им то, что они были связаны с именем апостола Павла. В письме к Тимофею апостол народов пишет: «Помни Господа Иисуса Христа от семени Давидова, воскресшего из мертвых, по благовествованию моему…» (2 Тим. 2: 8). По свидетельству священномученика Илариона, в этом месте усматривается упоминание о Евангелии, написанном Лукой . А обширная книга Деяний святых апостолов больше чем наполовину состоит из жизнеописания и проповеди апостола Павла. Все приведенные доводы дают возможность говорить о том, что Тимофею эти книги были известны.
В Священном Писании есть места, подтверждающие общение евангелиста Марка с апостолом Павлом и Тимофеем: «Постарайся придти ко мне скоро… Марка возьми и приведи с собою; ибо он мне нужен для служения» (2 Тим. 4: 9, 11). Из этих слов можно сделать вывод, что Тимофей и апостол Марк пребывали вместе в Ефесе. Зная о дружеских отношениях Тимофея и Марка, нельзя не предполагать, что Ефесская Церковь имела Евангелие, написанное Марком. Но кроме Евангелия Ефесская община имела и два послания апостола Петра. В своем Первом послании апостол Петр называет Марка «сын мой» (1 Пет. 5: 13), так же, как апостол Павел Тимофея, да и написано оно Силуаном, с которым Тимофей вместе проповедовал в Коринфе (см.: 2 Кор. 1: 19). Пройти мимо Ефеса эти послания не могли, так как написаны христианам, жившим и рассеянным по всей Малой Азии, в нем упоминается и Асия – область, где располагался этот город (см.: 1 Пет. 1: 1).
Послание Иакова написано именно иудеям в рассеянии. Ознакомившись с деятельностью апостола Павла в Ефесе, где он три месяца проповедовал иудеям при синагоге (см.: Деян. 19: 8), можно утверждать, что это послание было тоже известно Ефесской общине, ведь она состояла из достаточного числа иудеев, в числе которых, наверное, были и верующие христиане: «…все жители Асии слышали проповедь о Господе Иисусе, как Иудеи, так и Еллины» (Деян. 19: 10). А от страха, возникшего после избиения бесами неких семи сынов иудейского первосвященника Скевы, употребивших имя Господа Иисуса, но не бывших в подлинном смысле христианами, у жителей Ефеса – как у иудеев, так и еллинов, – по свидетельству евангелиста Луки, «величаемо было имя Господа Иисуса» (Деян. 19: 17).
Священномученик Иларион, видя определенную схожесть Второго послания Петра с Посланием Иуды, пишет: «Ко Второму посланию Петра очень близко подходит по содержанию небольшое Послание апостола Иуды, где обличаются такие же лжеучители, как и в Послании Петра. Возможно, оно предназначено было приблизительно для того же круга читателей, что и Второе послание Петра. Следовательно, в своем распространении оно не миновало Ефеса» . Эту мысль священномученик Иларион также взял из труда протоиерея Александра Горского .
Ефесская Церковь выделяется не только тем, что ее возглавлял сотрудник и ученик апостола Павла Тимофей, но и тем, что с этой общиной христиан имел тесное общение возлюбленный ученик Господа Иоанн Богослов, о чем свидетельствуют церковные писатели. Святитель Ириней говорит о пребывании апостола Иоанна в Ефесе до императора Траяна, где у него учился Поликарп Смирнский, которого, по мнению Тертуллиана, рукоположил во епископа сам апостол любви. Блаженный Иероним повествует о пребывании апостола Иоанна в Ефесской Церкви и одновременно назидающего асийские общины христиан. По убеждению этого же святого, он был погребен своими учениками близ города Ефеса. То же самое можно услышать и у Климента Александрийского, Евсевия Кесарийского и Поликарпа, епископа Ефесского.
Если апостол Иоанн жил в Ефесе, то, соответственно, там находились все четыре Евангелия, три его послания и Апокалипсис. Евсевий Кесарийский пишет, что после написания Евангелия от Матфея, Марка и Луки апостол Иоанн, увидев отсутствие дел, совершенных Спасителем до заключения пророка Божиего Иоанна, решил дополнить три Евангелия своим четвертым. Блаженный Иероним причину написания Евангелия от Иоанна находит в желании Иоанна Богослова, по просьбе местных епископов, обличить ереси, а особенно лжеучителей евионитов, утверждавших о несуществовании Христа до Пресвятой Богородицы.
Три послания тоже писались для малоазийских христиан. В первом усматриваются увещания и наставления апостола Иоанна, заботившегося о своих духовных чадах, которых он со всей любовью и нежностью называет «дети мои» (1 Ин. 2: 1). Второе и третье послания направлены особым лицам, жившим, как можно предположить, недалеко от Ефеса, если он, будучи уже в преклонных годах, собирается к ним прийти (см.: 2 Ин. 1: 12; 3 Ин. 1: 14).
Последняя книга новозаветного канона, которую тоже написал евангелист Иоанн, имела непосредственное отношение к Ефесской Церкви, так как в ней есть наставления, адресованные этой общине от Господа: из семи Церквей, упоминавшихся в этой книге, Господь не без основания первой обращается к Ефесской Церкви.
Подводя некоторые итоги, священномученик Иларион делает следующее заключение: «Итак, соображая различные обстоятельства апостольского времени, с весьма большой долей вероятности мы можем говорить об образовании новозаветного канона в Ефесе еще в апостольское время. Это образование началось там при Тимофее, который стоял в самых близких отношениях с главнейшими новозаветными писателями – апостолом Павлом, евангелистами Лукой и Марком. Закончилось составление Нового Завета в Ефесе при апостоле Иоанне Богослове, который сам был последним по времени писателем новозаветных книг … После него уже никто не мог написать ничего такого, что с равным же правом могло стать в ряду книг новозаветных» .
Из Ефеса священные книги Нового Завета могли распространяться по всем остальным Церквам. Священномученик Иларион вспоминает апокрифический памятник «Учение Аддая», где Аддай, прощаясь со своим учеником Агеем и другими христианами, заповедует им читать «Деяния двенадцати апостолов, присланные из Ефеса Иоанном, сыном Зеведеевым» . Аддай говорит, что она одна из тех книг, в которой возвещается истина, и через нее по этой причине должны наставляться люди в Церквах. Эти сведения, несмотря на то, что берутся из апокрифа, выглядят правдивыми.
В заключении исследования сам священномученик Иларион отмечает заслуги протоиерея Александра Горского, напечатавшего статью «Образование канона священных книг Нового Завета» .
На нее следует обратить особое внимание, так как она выявляет неустойчивость и несостоятельность западной богословской науки в этом вопросе, где принято считать, что формирование канона Священного Писания Нового Завета произошло во II веке в Риме. По этому поводу священномученик Иларион пишет: «Такое представление древней церковной истории для православного члена Церкви неприемлемо, а вне этого представления теряет почти всякий смысл и мнение о том, что первоначально новозаветный канон образовался в Риме, где не было для того столь же благоприятного стечения обстоятельств, как это было в Ефесе в апостольское время» . Доводы протоирея Александра намного естественнее и убедительнее аргументов западных ученых, не имеющих достаточно серьезных фактов и оснований для своих убеждений.
Определив место, где в апостольский период находились священные книги Нового Завета, впоследствии принятые Церковью как канонические, священномученик Иларион рассматривает их дальнейшую судьбу во II веке. Для этого он берет труды церковных писателей, которые активно противостояли еретикам, искажавшим Священное Писание и пытавшимся подстроить его под свои лжеучения.
Основные еретические движения II века, искажавшие Священное Писание
Во II веке можно выделить три основных течения – маркионитство, монтанизм и гностицизм.
Ересь маркионитства получила свое название от ее основателя Маркиона. Церковь признавала Священное Писание Ветхого Завета и после появления новозаветных книг никак не упраздняла его. Маркион же, напротив, утверждал ненужность Ветхого Завета и даже говорил о противоречии его Новому Завету. Многие слова из Священного Писания Нового Завета Маркиону пришлось переделать, так как там мало говорилось о той вражде двух заветов, которую он с такой ненасытностью пытался доказать. Например, слова Христа о том, что Он пришел не нарушить закон и пророков, а исполнить, Маркион переделал так: «Что вы думаете, будто Я пришел исполнить закон или пророков? не пришел Я исполнить, но разорить» . Поэтому и своим ученикам, согласно с описанием Тертуллиана, он велел читать Евангелие, руководствуясь его трудами («Антитезы»). Из всех книг Нового Завета им признавались только те, которые были написаны апостолом Павлом, так как, по мнению Маркиона, другие писатели Священного Писания Нового Завета привносили в евангельскую проповедь много иудейских и ветхозаветных понятий. Из четырех Евангелий он признавал только Евангелие от Луки как сотрудника апостола Павла, да и то 300 стихов им были опущены, а 60 переделаны.
Касательно Павловых посланий, первым в списке Маркиона числится Послание к Галатам, где между апостолом Петром и Павлом, по его мнению, произошла распря из-за соблюдения апостолом Петром иудейских обычаев. Вот как выглядит полная версия последовательности посланий апостола Павла по Маркиону: «первое – Послание к Галатам, второе – Послание к Коринфянам, третье – Послание к Коринфянам второе, четвертое – Послание к Римлянам, пятое – Послание к Фессалоникийцам, шестое – Послание к Фессалоникийцам второе, седьмое – Послание к Ефесянам, восьмое – Послание к Колоссянам, девятое – Послание к Филимону, десятое – Послание к Филиппийцам. Также принимает частями так называемое Послание к Лаодикийцам» . О Послании к Лаодикийцам священномученик Иларион делает оговорку, что на самом деле оно совпадает с Посланием к Ефесянам (например, Ефесянам 4: 5 полностью совпадает с одной из цитат Послания к Лаодикийцам). Поэтому священномученик Иларион выделяет у Маркиона десять посланий, а не одиннадцать. Тертуллиан тоже об этом упоминает, говоря, что под посланием к Лаодикийцам Маркион имеет в виду Послание к Ефесянам на основании Послания к Колоссянам 4: 16.
Помимо ереси Маркиона в этот период появляется еще одно серьезное еретическое движение – монтанизм. Основатель его – выходец из Фригии Монтан. Монтанизм называли новым пророчеством, так как люди, относившиеся к этому еретическому движению, «пророчествовали» в экстазе, не владея своими чувствами. Тертуллиан защищал монтанистов, говоря о некоем помрачении ума, когда через них говорит Бог или кто-либо из них видит славу Божию. На что церковный писатель Мильтиад справедливо замечает, что пророк не должен говорить в исступлении, и этого мнения придерживаются не только он, но и другие церковные писатели . Это и есть главная причина названия их «пророчества» новым. Стоит только посмотреть на то, что они говорили, чтобы понять, насколько они заблуждались и в какой прелести находились.
Вот слова Монтана во время экстаза: «Я – Господь Бог Вседержитель, пребывающий в человеке», или: «Я – Отец, и Сын, и Параклет», а его пророчица Максимилла: «Меня не слушайте, но Христа слушайте» . По убеждению монтанистов, через Монтана Параклет говорил намного больше и даже превосходнее, чем Христос Им же в Евангелии, а его последователи, соответственно, выше апостолов. Это новое пророчество, по их мнению, должно заменить откровение Христа и апостолов, находящееся в книгах Нового Завета. Утверждать о существовании священных книг у монтанистов нельзя, но говорить об авторитетности их слов, которые считались для них выше, чем истины Священного Писания, всё же можем. Хотя историк Евсевий, повествуя о диспуте ученого мужа Гаия с монтанистом Проклом, говорит об упоминании Гаием новых писаний, возникших у монтанистов, за что он и обличал Прокла. Церковный писатель II века Аполлоний пишет о некоем монтанисте Фемисоне, подражавшем апостолам, и так же, как они, составлявшем свои «послания» для наставления. Если Маркион признавал канон Священного Писания Нового Завета частично, вырезав из него то, что ему не нравилось, то, наверное, монтанисты хотели бы заменить своими новыми откровениями в письменном виде всё Писание.
Другое еретическое движение этого периода – гностицизм. В отличие от маркионитства и монтанизма он распространялся зачастую не только в пределах Малой Азии, но и на других территориях. Это движение делилось на различные ответвления. В данном случае не будем заострять внимание на отдельных мнениях об этих дробных общинах, а выделим их общее отношение к Священному Писанию.
Гностики называли себя истинными христианами, которым открыты особые знания для понимания и толкования Священного Писания. «К новозаветным книгам гностики подходили со своими собственными, уже составившимися системами…» . Гностики своим учением искажали Священное Писание или, лучше сказать, они подстраивали его под свои мифы и басни. Каждое гностическое ответвление передавало и принимало новозаветные книги по-разному. Например, для евионеев авторитетно было только Евангелие от Матфея, а вот валентиниане принимали только Евангелие от Иоанна. Каждый из них выбирал то Евангелие, которое больше подходило под их еретические идеи. Такие же мысли встречаем у Тертуллиана: «Еретики не принимают некоторых Писаний, а какие и принимают, те искажают вставками и выпусками, приспособляя к своему учению. Ересь если и принимает Писания, то не принимает их в целом виде…» .
Гностики утверждали о Христе и апостолах, что всё сказанное ими о важных и высоких вещах было от Демиурга, а где-то, в другом случае, от середины, а бывало – и от высоты. Об этом владыка Иларион, недоумевая, пишет: «Чем руководились валентиниане при разделении Писаний на эти три части, совершенно неизвестно; очевидно, своим только произволом» . От того же, видимо, гностики «отталкиваются», излагая теорию аккомодации. Если следовать этой теории, Христос и его ученики в некоторых местах говорили не прямо, так как не всегда этому благоприятствовала сама обстановка, или, если сказать иными словами, слушающие не были готовы к этим откровениям. Исходя из этой теории, гностики начали применять по отношению к Священному Писанию аллегорический метод толкования, где они как раз могли подставлять тот смысл, который больше подходил для их лжеучений. Под неясностью, которую нужно истолковать, гностики имеют в виду притчи и образы в Священном Писании. Христос, по мнению гностиков, словами «Ищите и найдете» (Мф. 7: 7; Лк. 11: 9) указывает на искание таинственного знания в Писаниях, а его можно найти только при помощи аллегории. Святитель Ириней сетует: «Где только употребляется слово “век” или “века”… везде они находят указание на этот эон» . И действительно, используя аллегорический метод толкования, они везде видят в Священном Писании указание на эонов. Например, 30 лет, когда Господь ничего не творил, у гностиков означает 30 эонов; или беседа Спасителя в двенадцатилетнем возрасте с книжниками и старейшинами ими понимается как намек на двенадцать эонов, а отпадение Иуды обозначает отпадение двенадцатого эона и тому подобное. Священномученик Иларион пишет по этому поводу: «Приведенные примеры, не принадлежащие к числу худших, показывают, как далеко заходили гностики в аллегорическом толковании новозаветных книг, и можно вполне согласиться с Тертуллианом, что подобное толкование вредило истине не меньше, чем сама порча текста» . Хотя, говоря об аллегорическом методе толкования, надо заметить, что Церковью он тоже использовался, но всё зависит не от метода, а от того, кем он применяется и в каких целях. Именно у святителя Иринея впервые встречается этот метод толкования; не чужд он и Тертуллиану. По мнению священномученика Илариона, «научное изучение Священного Писания они вовсе не считали высшим, тем менее единственным способом постижения Христовой истины; не думали они вообще, что живая истина достигается научными методами. Принципиально Тертуллиан даже отказывается вести с еретиками научный спор на основании Писания… Да и вообще нужно помнить, что вера спасает, а не изучение Писаний. Изучение Писаний удовлетворяет любознательности и доставляет славу учености» .
«Пред церковными писателями стояла двоякая задача: против маркионитов защищать принадлежность к Новому Завету отвергнутых Маркионом священных книг, а против монтанистов – подсчитать точнее новозаветные книги и оградить их состав от вторжения новейших произведений ложного пророчества» . А против гностиков – и то и другое.
Полемизируя и обличая еретиков, церковные писатели упоминали места Священного Писания, из которых можно судить о новозаветном каноне во II веке. Именно они дают нам понять, какие книги принимались Церковью и входили в его состав. Правда, ими не упоминались такие послания, как к Филимону, Иуде, Второе и Третье послание Иоанна Богослова, но это не дает повода говорить об их отсутствии в Церкви, просто в полемике с еретиками в их цитировании не было необходимости.
Лионская Церковь как преемница Ефесской Церкви
Для лучшего представления о том, каким был канон Священного Писания Нового Завета во II веке в Церкви, священномученик Иларион рассматривает творения святителя Иринея Лионского, возглавлявшего Лионскую Церковь в этот период.
Священномученик Иларион уже упоминал об Ефесской Церкви, которая являлась центром для собрания и хранения книг Священного Писания Нового Завета. Однако во II веке мало сведений о судьбе этой Церкви. Поэтому владыка Иларион пытается определить христианскую общину, которая могла бы нести такие же функции во II веке, как Ефесская община в апостольское время. Им выдвигается идея о связи между Ефесской Церковью и Лионской, которые по этой причине могли иметь одинаковые книги Нового Завета. Тем самым можно проследить дальнейшую участь священных книг.
Связь между малоаcийскими христианскими общинами и лионскими можно заметить по письмам, которые они направляли друг другу. Когда в 177 году в Лионе происходили гонения на христиан, лионская община сообщила малоасийским Церквам о мучениках, пострадавших во время этих страшных событий. Да и сам святитель Ириней Лионский родился и жил какое-то время в Малой Азии. Есть предположение о его пребывании в городе Смирне, где он слушал поучения святого Поликарпа Смирнского, ученика апостола Иоанна Богослова.
Можно найти свидетельство об общении святителя Иринея с Римской Церковью. В истории Церкви известен случай, когда между папой Римским Виктором и малоазийскими христианами произошел спор о праздновании Пасхи и святитель Ириней пытался примирить обе стороны. Следовательно, по трудам и письмам святителя Иринея, где он, конечно, упоминает места из Священного Писания, нам дается повод судить о положении канона Нового Завета не только в Лионской Церкви, но и в Римской и малоасийских.
Священномученик Иларион выделяет труд святителя Иринея «Обличение и опровержение лжеименного знания», написанный им во второй половине II века. По этой полемической работе можно отчетливо проследить, какое количество книг Нового Завета принимал святитель Ириней. Труд, по подсчетам священномученика Илариона, насчитывает «более тысячи» мест, взятых из Священного Писания Нового Завета .
По этому труду замечаем принятие только четырех Евангелий. Довольно подробно он повествует о символике четырех Евангелий и об их истории написания. Акцентируя внимание на числе четыре, он тем самым обличает и укоряет евионеев, принимавших только Евангелие от Матфея; Маркиона, принимавшего одно Евангелие от Луки; валентиниан, желавших использовать Евангелие от Иоанна, и других еретиков, «которые отделяют Иисуса от Христа и говорят, что Христос оставался непричастным страданию, а пострадал Иисус», и по этой причине предпочитающих Евангелие от Марка . Святитель Ириней пишет: «Без всякого страха предлагают свои сочинения (conscriptiones) и хвалятся, что имеют Евангелий больше, чем сколько их есть. Они дошли до такой дерзости, что свое недавнее сочинение озаглавливают “Евангелием истины”, хотя оно ни в чем не согласно с “Евангелием апостолов”, так что у них и Евангелия нет без богохульства» . Особенно важна мысль святителя Иринея о том, что евангелисты передавали свои письмена Церкви, а уже Церковь, в свою очередь, оберегала и сохраняла их, не уменьшая ничего из них и не дополняя ничего к ним. Апостолы, как пишет святитель, «предали нам в писаниях как будущее основание и столп нашей веры… Так, Матфей у евреев на их собственном языке и издал евангельское писание, когда Петр и Павел проповедовали в Риме и основывали Церковь. После их отшествия Марк, ученик и истолкователь Петра, и сам проповедуемое Петром предал нам письменно. И Лука, спутник Павла, проповедуемое им Евангелие изложил в книге. После Иоанн, ученик Господа и на груди Его возлежавший, и он издал Евангелие, пребывая в Ефесе Асийском» .
Книга Деяний святых апостолов не принималась Маркионом. На это святитель Ириней говорит, что Лука, написавший эту книгу, являлся помощником и приближенным человеком к апостолу Павлу, как об этом говорит сам апостол (см.: 2 Тим. 4: 10–11). А во-вторых, если не принимать книгу Деяний, написанную евангелистом Лукой, то тогда надо отвергнуть и Евангелие от Луки, которое Маркион, как известно, признавал за истинное.
Несмотря на то, что святитель Ириней не называет точного количества посланий апостола Павла, просматривая текст, нельзя не заметить обильного цитирования посланий, а также указаний, кому они направляются. Например: «Павел объяснил это, писав к римлянам», или: «Павел открыто сказал во Втором к Коринфянам» . Из всех мест, относящихся к посланиям апостола Павла, приводимых святителем Иринеем, священномученик Иларион насчитал «до 78 из Послания к Римлянам, до 78 из Первого послания Коринфянам, до 15 из Второго послания Коринфянам, до 28 из Послания к Галатам, до 26 из Послания к Ефесянам, до 10 из Послания к Филиппийцам, до 15 из Послания к Колоссянам, 2 из Первого Послания к Фессалоникийцам, 9 из Второго к Фессалоникийцам, 5 из Первого к Тимофею, 5 из Второго и 3 из Послания к Титу» . Послание к Филимону не могло не находиться у святителя Иринея, так как оно довольно часто употреблялось в западных Церквах. Видимо, не было нужды его цитировать в полемике с еретиками. Послание к Евреям у святителя Иринея отсутствует, хотя из него многое можно было бы использовать в борьбе с лжеучениями. Правда, есть места, схожие с текстом из Послания к Евреям, например: «Бог, Словом силы Своей созидающий и творящий всё видимое и невидимое» . Эти слова не могут не напоминать цитату, присутствующую в Послании к Евреям: «…держа всё словом силы Своей…» (Евр. 1: 3). И таких подобных мест около десяти. Евсевий Кесарийский говорит о том, что святитель Ириней упоминает Послание к Евреям. Также в сочинении Стефана Гавара говорится об этом послании, которое святитель Ириней не принимал за послание апостола Павла. Соответственно, для него существовало тринадцать посланий, а Послание к Евреям он знал, но не ставил его в число канонических книг, так как не считал его написанным первоверховным апостолом.
Рождение святителя Иринея в Малой Азии, а также его обучение христианским основам у Поликарпа Смирнского, ученика евангелиста Иоанна Богослова, дает нам повод говорить о наличии в Лионской Церкви писаний, написанных рукой любимого ученика Господа. И действительно, у него встречаются два послания апостола Иоанна, а про третье священномученик Иларион делает такое предположение: «…можно допустить, что там были и все три Иоанновых послания. Третье послание Иоанна по своему содержанию, подобно Посланию к Филимону, дает слишком мало поводов приводить из него тексты; притом оно так кратко. Отсутствие у святителя Иринея текстов из Третьего послания, может быть, простая случайность. А между тем допустить, что святитель Ириней в своем Новом Завете имел Второе послание Иоанна и не имел Третьего, трудно; в истории новозаветного канона, как увидим много раз впоследствии, эти два послания как бы неразрывно связаны между собою: они или вместе отсутствуют, или вместе находятся в составе Нового Завета той или другой Церкви» . Книга же Апокалипсис им цитируется 29 раз. У него она называется «Откровением». В письмах Лионской и Венской Церквам книга Апокалипсис причисляется святителем Иринеем к книгам Священного Писания, но кроме этого он рассказывает историю ее написания, отмечая лучшие списки этой книги.
Из Посланий апостола Петра у святителя Иринея можно найти девять ссылок, заимствованных из Первого послания, но о втором ничего не сказано. При этом сделать серьезное заключение об отсутствии данного послания тоже не совсем правильно.
Несмотря на отсутствие в творении преосвященного Иринея Послания Иуды, владыка Иларион считает, что это послание было ему знакомо: «О Послании Иуды еще можно предположить, что оно святителю Иринею было известно. Предположить это можно на том основании, что, как мы увидим, это послание вообще было известно на Западе (в Риме и Карфагене) среди новозаветных книг» .
Послание же Иакова, брата Господня, не было известно Лионской Церкви, как и другим западным Церквам довольно-таки еще долго.
Святитель Ириней в труде «Против ересей» упоминает еще книгу «Пастырь» Ермы, ставя ее наравне со всеми другими книгами Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Как знаем, далее эта книга не вошла в канонический корпус новозаветных книг.
Просмотренные труды святителя Иринея Лионского дают священномученику Илариону основание сделать вывод, что Лионская Церковь имела все книги Священного Писания Нового Завета, кроме Второго послания Петра и Послания Иакова. Послание к Евреям у нее имелось, но не признавалось за каноническое. Но помимо всего прочего, ею признавалась книга «Пастырь» Ермы, не принятая впоследствии Церковью как каноническая. Благодаря Лионской Церкви, можно увидеть, какие книги имелись и оберегались Церковью во II веке.
Общие выводы
Исследование, проделанное священномучеником Иларионом в области исагогики по изучению истории формирования новозаветного канона, убедительно опровергает западных ученых, выдвигавших различные теории по этому вопросу. Им приводятся исторические свидетельства, доказывающие, что Ефесская Церковь являлась в I веке наиболее удобным местом для средоточения в ней всего корпуса книг Нового Завета. Идеально излагая материал, подкрепленный прекрасной аргументацией, священномученик Иларион своим трудом упрочил позиции отечественного богословия в этом направлении, а впервые эту идею высказал наш ученый протоиерей Александр Горский. Священномученик Иларион в каких-то местах дополняет труд протоиерея Александра. Например, очень важно подмечено владыкой с точки зрения филологии, как послания апостола Павла начинают наравне с ветхозаветными священными книгами именоваться «писаниями», которое на древнегреческом языке обозначается словом Grafh . Тем самым показывается авторитет апостолов и их посланий. Интересно замечено, как в апокрифе «Учения Аддая» говорится о присланной из Ефеса апостолом Иоанном Богословом книге «Деяний двенадцати апостолов», в чем отражается значимость Ефесской Церкви.
На основе этой же идеи священномученик Иларион берется за изучение истории формирования Нового Завета уже во II веке, где он через определенные умозаключения приходит к выводу, что именно Лионскую Церковь как преемницу Ефесской Церкви можно считать хранительницей свода канонических книг, принимаемых Церковью во II веке.
Собрание книг, представляющее собой одну из двух, наряду с Ветхим Заветом, частей Библии. В христианском вероучении под Новым Заветом часто понимается договор между Богом и человеком, выражаемый в одноимённом собрании книг, в соответствии с которым человек, искуплённый от первородного греха и его последствий добровольной крестной смертью Иисуса Христа, как Спасителя мира, вступил в совершенно иную, по сравнению с ветхозаветной, стадию развития и, перейдя из рабского, подзаконного состояния в свободное состояние сыновства и благодати, получил новые силы к достижению поставленного ему идеала нравственного совершенства, как необходимого условия для спасения.
Первоначальной функцией этих текстов было оповещение о приходе Мессии, о воскресении иисуса христа, (собвтвенно, слово Евангелие - охзначает "Благая весть" - это весть о воскресении). Эта весть дожна была сплотить его учеников, находившихся в духъовном кризисе после казни учителя.
В течении первого десятилетия традиция передавалась изустно. Роль священных текстов выполняли отрывки из пророческих книг Ветхого Завета, где говорилось о приходе Мессии. Позднее, когда оказалось, что живых свядетелей всё меньше, а конец всета не наступает, потребовались записи. Первоначально распространяли глоссы - записи изречений Иисуса, затем - более сложные произведения, из которых путём отбора был сформирован Новый Завет.
Исходные тексты Нового завета, появившиеся в разное время начиная со второй половины I века н. э., были написаны скорее всего на греческом диалекте койне, который считался общеупотребительным языком восточного Средиземноморья в первые века н. э. Постепенно сформировавшийся в течение первых веков христианства канон Нового Завета состоит сейчас из 27 книг - четырёх евангелий, описывающих жизнь и проповеди Иисуса Христа, книги Деяний апостолов, которая является продолжением Евангелия от Луки, двадцати одного послания апостолов, а также книги Откровения Иоанна Богослова (Апокалипсиса). Понятие «Новый Завет» (лат. Novum Testamentum ), в соответствии с дошедшими историческими источниками, было впервые упомянуто Тертуллианом во II веке н. э.
Евангелия
(Матфей, Марк, Лука, Иоанн)
Деяния святых Апостолов
Послания Павла
(Римлянам, Коринфянам 1,2, Галатам, Ефесянам, Филиппийцам, Колоссянам, Фессалоникийцам 1,2 , Тимофею 1,2, Титу, Филимону, Евреям)
Соборные послания
(Иакова, Петра 1,2 Иоанна 1,2, 3, Иуды)
Откровение Иоанна Богослова
Наиболее ранними из текстов Нового Завета считаются послания апостола Павла, а наиболее поздними - произведения Иоанна Богослова. Ириней Лионский считал, что Евангелие от Матфея и Евангелие от Марка были написаны в то время, когда апостолы Пётр и Павел проповедовали в Риме (60-е годы н. э.), а Евангелие от Луки немного позднее.
Но учёные исследователи на основе анализа текста пришли к выводу, что процесс написания Новогт завера продолжался около 150 лет. Первым, около50ого года было написано 1 послание к Фессалоникийцам апостола Павла, а последним - в конце 2 века - второе послание Петра.
Книги Новго завета делятся на три класса: 1) исторические, 2) учительные и 3) пророческие. К первым принадлежат четыре Евангелия и книга Деяний Апостольских, ко вторым - семь соборных посланий 2 ап. Петра, 3 ап. Иоанна, по одному ап. Иакова и Иуды и 14 посланий св. апостола Павла: к римлянам, коринфянам (2), галатам, ефесянам, филиппийцам, колоссянам, фессалоникийцам (2), Тимофею (2), Титу, Филимону и евреям. Пророческая книга есть Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова. Собрание этих книг составляет новозаветный канон.
Послания - ответы на злободневные вопросы церкви. Они делятся на соборные (всей церкви) и пастырские (к конкретным общинам и лицам). Авторство многих посланий сомнительно. Так Павлу точно принадлежали: К римлянам, оба к коринфинам и к галатам. Почти точно - к филиппийцам, 1 к фессалоникийцам, к тимофею. Остальные - вряд ли.
Что касается Евангелий, то от Марка считается самым древним. от Луки и от Матфея - используют его как источник и во многом перекликаются. Кроме того, они испольщовали и какой-то ещё одщий источник, который именуют quelle. Благодаря общему принципу повествования и взаимдополнению, эти евангелия называются синоптическими (сообозревающими). Евангели от иоанна принципиально другое по языку. К тому же только там иисус считается воплощением божественного логоса, что приближает это произведение к греческой философии. Есть связи и с произведениями кумранитовю
Евангелий было много, но Церковь отобрала только 4, которые получили статус канонических. Остальные называются апокрицическими (первоначально это греческое слово означало "тайный", но потом стало означать "ложный" или "поддельный"). Апокрифы делятся на 2 группы: они могет незначительно расходиться с церковной тридацией (тогда они не считаются богодухновенными, но разрешено их читать. На них может основываться предание - например пректически всё о Деве Марии). Сильно раходящиеся с традицией апокрифы запрещаются даже для чтения.
Откровение Иоанна по сути близко ветхозаветной традиции. Разные исследователи датируют его либо 68-69 годами (отзвук гонений Норона) или 90-95 (от гонений Доминициана).
Полный канонический текст Нового завета был закреплён только на Карфагенском соборе в 419 году, хотя споры относительно Откровения шли до 7 века.
Поиск: введите слово или словосочетание
Оценка
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
Обсудим статью в социальных сетях
Статистика
Информационная доска
— Ага! — Тибинг излучал энтузиазм. — Вот в чем кроется ирония! Вот что уязвляет христиан! Библия, как мы теперь знаем, была составлена из различных источников язычником, римским императором Константином Великим (с. 280).
Как Тибинг заявляет далее, Константину необходимо было создать «новую» для того, чтобы иметь письменное подтверждение своего представления о скорее божественной, нежели человеческой, природе Иисуса. Это и привело к формированию канона (собрания священных книг) Нового Завета и уничтожению других священных книг, не прошедших этот отбор:
— Константин понимал, что следует переписать эти исторические книги. Именно тогда и возник самый значимый момент в истории христианства… Константин финансировал написание новой Библии, куда не входили бы евангелия, говорившие о человеческих чертах , а включались те, где подчеркивалась божественная Его сущность. Все более ранние евангелия были объявлены вне закона, затем собраны и сожжены на кострах (с. 283).
Взгляд Тибинга на формирование этого канона с точки зрения теории заговора любопытен, но для историков, которым известно, как в действительности происходил процесс включения одних книг в Новый Завет и отказа от других, представляется скорее результатом вымысла, чем знакомства с реальными фактами. Историческая правда заключается в том, что император Константин не имел никакого отношения к формированию канона Священного Писания : он не выбирал, какие книги включать в него, а какие — нет, и он не приказывал уничтожать евангелия, не отнесенные к каноническим (не было никаких всеимперских сожжений книг). Формирование канона Нового Завета, напротив, было длительным и сложным процессом, который начался за столетия до Константина и не завершился после его . Насколько нам известно из исторических источников, император не был участником этого процесса.
В этой главе мы проследим этот процесс от начала до конца, чтобы понять, как в действительности сложился канон христианского Священного Писания, когда проходил этот процесс и кто принимал в нем участие.
Взгляд Лью Тибинга на формирование христианского канона абсолютно верен в одном: этот канон действительно не был просто ниспослан с неба вскоре после смерти . Сам Тибинг в одном из самых запоминающихся высказываний, адресованных Софи Невё, говорит об этом так:
Тибинг улыбнулся.
— …все, что вам надо о ней [Библии] знать, суммировал великий каноник, доктор теологических наук Мартин Перси. — Тут Тибинг откашлялся и процитировал: — «Библия не прислана к нам с небес по факсу».
— Простите, не поняла?
— Библия — это творение человека, моя дорогая, а вовсе не Бога. Библия не свалилась с небес нам на головы (с. 279).
Канон не явился христианам сразу в полном и законченном виде, он был результатом долгого процесса, в течение которого христиане внимательно рассматривали написанные книги и решали, какие следует включить в свой священный канон, а какие исключить из него. Это процесс занял многие годы — вернее, столетия. Решения (вопреки Тибин- гу) принимал не один человек, и даже не одна группа людей (например, церковный собор); они были результатом продолжительных и порой воинственных обсуждений, и споров. Этот процесс еще долго продолжался и после эпохи Константина, но начался он за столетия до нее.
Начало процесса включения книг в священный канон
Это может показаться странным в наши дни, но для религий Древнего мира было совсем не характерно неукоснительное следование священным книгам как руководствам в вопросах вероучения и религиозной практики. Помимо иудаизма, похоже, не было ни одной религии из множества распространенных на территории Римской , которая использовала бы книги подобным образом. Это не говорит о том, что в этих религиях не было вероучений или практик — они были, но не основывались на священных текстах, которые были бы признаны божественно данным сводом «правил». Даже такие основополагающие для культуры книги, как «Илиада» и «Одиссея» Гомера, не воспринимались подобным образом. В них видели то, чем они были на самом деле: собрание интересных историй, полных мифологических описаний богов. Но они не рассматривались как руководящие указания по поводу того, во что нужно верить и как следует себя вести.
Единственным исключением из этого правила — отсутствия у древних священных книг — был иудаизм. У иудеев был набор книг (канон), данный им, как они полагали, Богом, книг, объяснявших им, кто есть Бог, как он на протяжении истории взаимодействовал с людьми (иудеями) , как им следует почитать Бога и как жить вместе в общине. В дни Иисуса канон Священного Писания иудеев (которое христиане впоследствии назвали Ветхим Заветом) еще окончательно не оформился: у разных групп иудеев считались авторитетными разные книги. Но почти единодушно признавалось ядро — Тора (это древнееврейское слово означает «закон», «руководство»), включавшая в себя то, что ныне является первыми пятью книгами Ветхого Завета: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Эти пять , иногда называемые Пятикнижием, всеми иудеями воспринимались как священное откровение, полученное от Бога.
В этих книгах можно найти повествования о том, как Бог создал этот мир, как Он призвал народ Израилев стать Его избранным народом, как он взаимодействовал с предками иудеев, патриархами и матриархами веры, включая Авраама, Сарру, Исаака, Ревекку, Иакова, Рахиль, Моисея и так далее. Что еще более важно, эти книги содержат законы, которые дал Моисею на горе Синай, законы, предписывающие, как следует иудеям почитать Бога, принося Ему жертвы в храме и соблюдая определенные правила, касающиеся пищи и праздников (в том числе Субботы), а также законы, регламентирующие их отношения между собой 1 .
При взгляде назад кажется почти неизбежным то, что у христиан впоследствии должен был сложиться канон Священного Писания, потому что начало христианству положил Иисус, иудейский вероучитель, который признавал иудейскую Тору, следовал ее обычаям, придерживался ее законов и истолковывал ее смысл своим ученикам. Этими учениками Иисуса, разумеется, были первые христиане, и, следовательно, с самого начала у христиан был священный канон, признаваемый ими богоданными книгами, — канон иудейского Священного Писания. Это делало их необычными для Римской империи, — где книги, как правило, имели совершенно другую функцию, — но не уникальными: признавая канон, христиане просто следовали за иудеями.
Но христиане оторвутся от своих иудейских корней, и когда они сделают это, то, естественно, начнут сами собирать священные тексты, которые впоследствии будут сокращены и включены в отдельный, исключительно христианский, канон Священного Писания, который станет известен как Новый Завет 2 .
Иисус из Назарета начал свою пастырскую деятельность, по-видимому, в 20-е годы н.э. Он был казнен римлянами, очевидно, около 30 года н.э. Первая христианская книга была написана вскоре после этого. Самое раннее писание первых христиан (около 50-60 гг. н.э.), дошедшее до нас, принадлежит перу апостола Павла. Евангелия Нового Завета — самые ранние из сохранившихся жизнеописаний Христа, написанные, возможно, между 70 и 95 годами н.э. Остальные книги Нового Завета написаны приблизительно в это же время; вероятно, последней из них было Второе послание Петра (не ранее 120 года н.э.). Следовательно, книги Нового Завета, так же как и некоторые другие произведения ранних христиан, не вошедшие в Новый Завет, были созданы приблизительно между 50 и 120 годами н.э.
Похоже, что уже в этот период христиане начали воспринимать некоторые явно христианские авторитетные как равноценные книгам иудейской Библии. Свидетельства тому можно найти в некоторых текстах самого Нового Завета. Во-первых, существуют предположения о том, что начиная с самых ранних пор слова и проповеди Иисуса считались не менее авторитетными, чем тексты Священного Писания. Возможно, такому их восприятию способствовал сам Иисус манерой своей проповеди. В соответствии с некоторыми из самых ранних наших свидетельств, такими как Евангелие от Матфея, когда Иисус толкует Закон Моисея, он сопровождает каждую из заповедей своими поучениями*. Моисей, например, говорит: «Не убий». Иисус интерпретирует это так: «Даже не гневайся на другого». Моисей наказывает: « ». Иисус добавляет: «Не прелюбодействуй с женщиной даже в сердце своем». Моисей требует: «Не произноси ложной клятвы». Иисус еще более непреклонен: «Не клянись вовсе!». Собственные интерпретации Иисуса воспринимались Его учениками с не меньшим почтением, чем заповеди самого Моисея (см. Мтф 5:21-48).
Еще одно свидетельство тому можно найти в более поздний период Нового Завета. В Первом послании к Тимофею, якобы принадлежащем руке апостола Павла (многие ученые считают, что оно написано поздним последователем Павла от его имени), автор велит своим христианским читателям оказывать почести пресвитерам, а затем цитирует «Писание», чтобы подкрепить свои слова (1 Тим 5:18) 4 . Интересно то, что цитирует он два отрывка: один из Закона Моисея, а второй — слова самого Христа («Трудящийся достоин награды за труды свои» — см. Л к 10:7). Здесь слова Христа и строки Писания равнозначны.
То же мы находим и в писаниях Его последователей. Самым поздним по времени написания, как я уже отмечал, в Новом Завете было Второе послание Петра. Довольно интересно то, что его автор (который тоже явно выступал под псевдонимом, поскольку сам Петр умер задолго до того как оно было написано) говорит о ложных учителях, которые извращают «послания Павла», «как и прочие Писания» (2 Пет 3:16). Таким образом очевидно, что этот неизвестный христианский автор воспринимает послания Павла как «Писание».
По моему мнению, в конце первого — начале второго столетия, за сотни лет до Константина, христиане уже воспринимали некоторые книги как канонические и выбирали книги, которые следует включить в этот канон.
Мотивации отбора книг для библии
Какие силы подталкивали процесс принятия определенной группы книг в качестве авторитетных канонических источников? Как можно видеть из цитат, приведенных выше, христиане начинали привыкать к цитированию определенных текстов для установления как принципов веры, так и норм общежития. После того как Иисус умер и не мог больше наставлять апостолов, появилась потребность в собрании Его изречений для потомства, а когда и сами апостолы начали умирать, понадобилось собрать и их писания — как хранилище истинных учений, которым нужно было следовать.
Это было особенно трудной задачей из-за поразительной , которая начала проявляться в первом столетии, но с несомненной очевидностью обнаружилась во втором столетии. в современном мире кажется нам в высшей степени многообразным, и это верно, учитывая широкий спектр интерпретаций вероучения, распространенных среди тех, кто называет себя последователями Христа. Достаточно вспомнить о различиях между католиками и баптистами, последователями греческой православной церкви и мормонами, Свидетелями Иеговы и сторонниками епископальной церкви. Какими бы значительными ни были различия между христианскими группами в наши дни, они меркнут в сравнении с известными нам различиями христианских групп в церкви первых веков.
Только во втором столетии, например, нам известны люди, объявлявшие себя последователями истинного учения Христа и при этом верившие в такие вещи, которые поразили бы большинство современных христиан своей крайней нелепостью. Были, конечно, и христиане, верившие в одного Бога, но другие говорили, что Бога два (Бог Ветхого Завета и Бог Иисуса), третьи же и так далее утверждали, что богов 12, или 30, или 365! Были христиане, считавшие, что этот мир был создан одним истинным Богом, но другие утверждали, что он создан второстепенным божеством; третьи же приписывали его создание и вовсе некому порождению злых сил. Были христиане, видевшие в Христе одновременно и «вполне» человека, и «вполне» Бога; другая группа, как уже говорилось, возражала, что Он настолько человечен, что не может быть божествен, третья же — что Он «вполне» божествен, и потому не может быть человеком, а четвертые различали в Нем два разных существа — человека Иисуса и Бога Христа. Были христиане, верившие, что через смерть Иисуса спасется этот мир; другие уверяли, что смерть Иисуса не имеет никакого отношения к спасению этого мира; еще одна группа утверждала, что Иисус вообще не умирал.
Как я отмечал ранее, эти различные христианские группы — особенно те, которые исповедовали наиболее странные из этих учений, — не могли просто взять и свериться со своим Новым Заветом, чтобы понять, кто прав, а кто нет, потому что Нового Завета не было.
У каждой из этих групп были священные книги, которые, как они утверждали, остались от апостолов Иисуса, — евангелия, деяния, послания, откровения, — и каждая группа настаивала на том, чтобы именно эти книги стали для остальных христиан, желавших знать, во что верить и как жить, непререкаемым письменным авторитетом. Борьба за Священное Писание была настоящей битвой — затяжным конфликтом между соперничающими группами христиан, вознамерившимися определить характер христианства на все грядущие века. Лишь одна группа победила в этой ; именно эта группа установила (на Никейском соборе), каким должен быть христианский веры, и решила, какие книги следует включить в канон Священного Писания. Вопреки тому, что говорил Лью Тибинг, это решение не было следствием усилий императора Константина. Оно было следствием усилий христианских лидеров — тех, которые победили в этом раннем споре о христианском вероучении и религиозной практике 5 .
Серанион и Евангелие от Петра
Мы можем получить представление о том, как происходил этот процесс, познакомившись с сюжетом, рассказанным Евсевием, «отцом церковной истории», с которым мы уже встречались в одной из предыдущих глав. Евсевий, как отмечалось там, написал десятитомную историю христианской Церкви, охватывавшую период от дней Христа до времени, в которое жил сам Евсевий (эпохи Константина). В этих книгах он много говорит о ранних христианах и их конфликтах, включая споры по поводу вопросов вероучения и канона Священного Писания. Одна из таких историй проливает свет на процесс формирования канона писания в целом.
В главе 3 я рассматривал одно из самых ранних дошедших до нас евангелий — Евангелие Петра. Еще до открытия этого евангелия в 1886 году о его существовании было известно из «Церковной истории» Евсевия. Евсевий сообщает о когда-то знаменитом епископе Антиохийском Сера- пионе, жившем во второй половине второго века. Под юрисдикцией Серапиона находились церкви по всей Сирии, и время от времени он совершал пастырские инспекционные объезды. Однажды он посетил церковь в деревне Росс и узнал, что тамошние христиане в своих церковных службах используют евангелие, написанное Петром. Серапиона это ничуть не смутило: если апостол Петр написал евангелие, оно несомненно приемлемо для чтения в церкви. Но когда он вернулся в Антиохию из своего путешествия, некие информаторы сообщили ему, что так называемое Евангелие Петра содержит ложное учение. Более того, они утверждали, что это докетское евангелие, в котором Христос изображается не вполне человеком (см. наши предыдущие рассуждения о докетизме).
Узнав об этом, Серапион приобрел экземпляр этой книги и, прочитав ее, действительно встретил несколько пассажей, которые можно было истолковать в докетском смысле. Он написал небольшой памфлет «По поводу так называемого Евангелия Петра» и отправил его христианам Росса, сопроводив приказанием не использовать больше эту книгу в церковных службах общины.
Эта интересная история наглядно показывает, как христиане принимали решения о том, следует или нет воспринимать книгу как часть Священного Писания и приемлема ли она для использования церковью в качестве наставления и руководства. И христиане Росса, и Серапион были согласны в том, что апостольская книга — то есть написанная одним из ближайших учеников Христа (или, по меньшей мере, одним из спутников Его учеников) — приемлема. Но помимо этого книга должна была быть «ортодоксальной», то есть содержать верное толкование учения Христа. Книга, не соответствовавшая этому требованию, была явно не апостольской, поскольку сами апостолы, как считалось, могли передавать только истинные описание Христа и значение его учения. С точки зрения Серапиона, так называемое Евангелие Петра было не ортодоксальным; таким образом, оно не могло быть написано Петром. По этой причине его не следовало использовать в христианских богослужениях. Иными словами, его следовало исключить из канона.
Все это происходило за 150 лет до Константина.
Ириней и Четвероевангелие
Но соответствует ли правде то, что именно Константин ответствен за принятие окончательного решения о включении в Новый Завет четырех Евангелий, как утверждает Ли Тибинг? Действительно ли в начале четвертого века были широко распространены различные евангелия, из которых Константин выбрал четыре для включения в канон Священного Писания?
Лекция 2
История канона священных книг Нового Завета
Проследим историю формирования канона книг Нового Завета. Само слово «канон» означает правило, норма, каталог, перечень. В отличии от 27 книг, написанных святыми апостолами и признанных Церковью боговдохновенными, другие книги, претендующие на то же достоинство, не признанные Церковью, называются апокрифическими .
Рассмотрение этапов или периодов, в течение которых создавались книги, вошедшие в канон Нового Завета и получившие общецерковное при-знание, позволяет более наглядно представить процесс его формирования. Принято выделять четыре периода, которые охватывают четыре столетия:
1. Апостольский - I век.
2. Мужей апостольских - от конца I века до середины II века.
3. От 150 до 200 года.
4. III и IV века.
Первый период
Выполняя заповедь своего Божественного Учителя, святые апостолы проповедовали Евангелие всему миру, неся народам свет учения Христова. Для первых христиан они были посланниками Христа. Вот почему каждое слово апостолов воспринималось как откровение небесного вестника, как слово Самого Христа.
Христианские общины с благоговением не только слушали, но и чи-тали обращенные к ним слова апостолов, о чем свидетельствует сам факт существования священных книг, а также их широкое распространение. Христиане переписывали апостольские послания и обменивались ими. Вновь полученные прилагали к уже имеющимся в Церкви и таким образом составлялось собрание апостольских писаний.
Апостол Павел в послании к Колоссянам пишет:
В первенствующей (Иерусалимской) Церкви вошло в практику чтение писаний апостольских за богослужением, причем читали священные писа-ния, адресованные другим Церквам.
Апокалипсис Иоанна Богослова , содержащий таинственные видения и откровения о будущем церкви и Втором Пришествии на землю Спасителя, относится к числу пророческих .
К концу I века широкое распространение в христианских общинах по-лучили Евангелия апостолов Матфея, Марка и Луки. Как повествует древнее церковное предание, апостол Иоанн, прочитав по просьбе эфесских христиан первые три Евангелия, своим свидетельством утвердил их истинность. Напи-санием затем своего Евангелия он восполнил те пробелы, которые уже име-лись в других Евангелиях.
Если первые три Евангелия не были известны в Церкви Апостольской, или не пользовались уважением, то святой Иоанн Богослов не писал бы к ним дополнения, а составил бы новое Евангелие с повторением событий, уже изложенных у первых трех евангелистов.
Второй период
По свидетельству мужей апостольских, непосредственных учеников апостолов, церковных учителей и писателей первой половины II века, в это время существовали лишь отдельные новозаветные книги, которые еще не были сведены в единый свод. Они приводят в своих писаниях места из священных книг как Ветхого Завета, так и Нового Завета, вовсе не указывая названия книг и их авторов. В своих посланиях они цитируют места из Евангелия, апостольских посланий, но делают это произвольно по памяти. Поступайте так и так, говорят мужи апостольские,
«так как Господь говорит в Евангелии: если вы не сохраните малого, кто даст вам великое? Говорю вам: верный в малом и во многом верен будет. Это значит: сохраните плоть в чистоте и печать без повреждения, чтобы получить жизнь вечную» Климент Римский. 2 Кор. 10
В частности, ссылки на Священное Писание Нового Завета встречаются:
- в соборном послании апостола Варнавы, написанном не позже 80-х годов; у Климента Римского в 1 послании к Коринфянам, написанном в 97 году
;
- у Игнатия Богоносца в его послании к разным Церквам;
- в открытом в XIX веке памятнике «Учение 12 апостолов», написанном около 120 года
;
- в «Пастыре» Ерма (135–140)
;
- у Поликарпа Смирнского в единственном, дошедшем до нас, послании к Филиппийцам, написанном сразу после смерти Игнатия Богоносца (107-108 г.г.)
;
- Папия Иеропольекого, ученика Иоанна Богослова (1 половина II века)
, по свидетельству историка Евсевия, написавшего изъяснение речей Господа.
При этом они не указывают, откуда берут цитату, говорят же о ней как о давно известной. Проведя текстологические исследования писаний мужей апостольских, ученые-богословы пришли к выводу, что в их распоряжении были все книги Нового Завета. Они хорошо знали Новый Завет, свободно приводили цитаты из него, не делая ссылок. Следовательно, можно предположить, что текст Священного Писания был известен читателям их посланий.
Третий период
Важнейшим источником для изучения состава священных новозаветных книг этого периода является так называемый Мураториев канон
, или отрывок. Этот памятник был найден в Миланской
библиотеке профессором Венского университета, Мораториев по имени которого он и был так назван. В этом документе, который датируется второй половиной II века
,
имеется перечень книг Нового Завета, которые читались в Западной Церкви. В их числе:
- 4 Евангелия,
- книга Деяний,
- 13 посланий апостола Павла (кроме посланий к Евреям),
- послание апостола Иуды,
- первое послание Иоанна Богослова и Апокалипсис.
Послания апостола Иоанна Богослова и апостола Петра лишь упоминаются, и вовсе отсутствует указание на послание апостола Иакова.
Другим важным документом этого периода является сирийский перевод священных книг Нового Завета под названием «Пешито» (доступный, народный) , распространенный во второй половине II века в малоазийских и сирийских Церквах. В нем список новозаветных книг Мораториева канона дополняется посланием к Евреям и посланием Иакова, однако отсутствует 2 послание апостола Петра, 2 и 3 послание апостола Иоанна, послание Иуды и Апокалипсис.
Богатейшие исторические сведения мы встречаем в сочинения таких замечательных церковных писателей этого периода, как Ириней , епископ Лионский, Тертуллиан и Климент Александрийский , а также в своде четырех канонических Евангелия «Диатессарон» Тациана , который расположил тексты в хронологической последовательности.
Четвертый период
Важнейшим источником этого периода являются сочинения выдающегося ученика Климента Александрийского, учителя Церкви Оригена . Как ученый-богослов, он всю свою жизнь посвятил изучению Священного Писания, являясь выразителем традиций Александрийской Церкви. По свидетельству Оригена, которое основывается на предании всей Церкви, бесспорными признаются все четыре Евангелия, книга Деяний Апостольских, все 14 посланий апостола Павла. В послании к Евреям апостолу, по его мнению, принадлежит сам ход мысли, в то время как выражение ее и состав речи относится им к другому лицу, которому принадлежит запись слышанного от Павла. Ориген с похвалой отзывается о тех Церквах, где это послание при-нимается как Павлово.
««Потому что, древние не без основания передали его нам как Павлово»» Евсевий, еп. Кесарийский. Церковная история. 4, 25
Признавая истинность первого послания Петра и 1 послания Иоанна, а также Апокалипсиса, он не считает общепризнанными другие послания, хотя признает их боговдохновенными. В это время существовали противоречивые мнения о их подлинности, к тому же они не получили еще повсеместного распространения.
Чрезвычайный интерес представляют свидетельства церковного историка Евсевия Кесарийского , поскольку он специально занимался исследованием именно вопроса о подлинности новозаветных книг. Он делил все известные ему книги на 4 разряда:
общепризнанные - четыре Евангелия, книга деяний Апостольских, «послания Павловы», первое Петра, первое Иоанна и, «если угодно», Апокалипсис Иоанна;
спорные - послания Иакова и Иуды, второе Петра, второе и третье послание Иоанна;
подложные - Деяния Павла, Апокалипсис Петра и, «если угодно», Апокалипсис Иоанна, «Пастырь» Ерма, послание Варнавы;
нелепые, нечестивые, еретические - Евангелия Петра, Фомы, Андрея и другие тексты.
Евсевий различает книги подлинно апостольские и церковные - неапостольские и еретические.
Ко второй половине IV века отцы и учители Церкви в правилах Поместных Сборов признают все 27 книг Нового Завета подлинно апостольскими.
Перечень книг Новозаветного канона имеется:
- у святого Афанасия Великого
в его 39 пасхальном послании
,
- в 60 правиле Лаодикийского Собора
(364 год)
, определения которого утверждены VI Вселенским Собором
.
Ценным историческим свидетельством являются еретические сочинения Василида, Птолемея, Маркиона и другие, а также исполненное ненависти ко Христу сочинение языческого философа Цельса под названием «Истинное Слово». Весь материал для нападок на христианство заимствован им из текстов Евангелий, причем нередко встречаются дословные выписки из них.